Отвернулась от Терри, обвела собравшихся взглядом. Заметила меня.

– Вот вы, рисовальщик. Скажите, на рисунке была изображена убитая?

– Вы же видели ее лицо, агент Коллинз. От него ничего не осталось. Не с чем сравнивать. – Я гордился своим ответом и по слабой улыбке Терри догадался, что и она довольна.

– Ладно. – Агент Коллинз бросила взгляд на Терри и вышла.

– А мне ее немного жаль, – вздохнул я.

Терри повернулась к своим детективам:

– Слышали, ребята? Родригес жалеет ее.

Перес мгновенно оживился:

– А ты нарисуй эту Левински, вставь в рамочку, повесь над кроватью и молись каждое утро.

– Я бы лучше нарисовал твой портрет, Перес, и повесил в сортире.

Он дернулся в мою сторону, но О"Коннелл обнял его за плечи:

– Успокойся, Претцель. Роки не хотел тебя обидеть, верно, Рокки?

Рокки!

– Конечно, я пошутил.

– Pendejo,[23] – пробормотал Перес.

Я решил не обращать внимания.

Терри коротко переговорила со своими людьми, затем посмотрела на меня. Ее губы подрагивали в улыбке.

– Я и не знала, что вы Рокки.