– Росс не единственный, кто хочет с нами сотрудничать…

– Что-то я не вижу других желающих, – Нора заглянула девушке в глаза. – Лили, найди с ним общий язык. Прошу тебя. По-другому мы не можем.

Лили молча ушла. Теперь ей придётся терпеть унижения от Росса. С каждой их встречей девушка всё больше недоумевала, чего же он на самом деле от неё хочет. В одном она была уверена: он хочет сыграть с ней в игру, которую сам придумал, и из этой игры он намерен выйти победителем, а Лили сделать своей игрушкой. Хорошо, тогда Лили не будет сопротивляться, но её игра начнется раньше, чем игра Алана Росса.

Девушка хотела показать писателю, что он не в силах её сломить. На встречу с ним она надела обтягивающее платье бежевого цвета и туфли от Ив Сен Лоран на два оттенка светлее, чем платье. Лили сделала себе дымчатый макияж глаз и накрасила губы нюдовой помадой персикового цвета. Увидев Алана, Лили широко заулыбалась. От вымученной улыбки она не собиралась отказываться, и пусть Росс говорит, что хочет. Его слова больше её не потревожат.

Сегодня Алан был серьёзен. Он вручил Лили её сумку и сказал:

– Ты оставила её, когда уходила. В этом моя вина. Я опять перед тобой виноват. Прости.

– Давай забудем об этом. Ни к чему держать обиды друг на друга.

– Я постоянно обижаю тебя. Это выходит случайно. Наверное, мои действия можно сравнить с поведением в саду человека, который всегда срывает самый красивый цветок, – Алан заглянул ей в глаза, и внутри девушки от этого взгляда что-то сжалась. – Лили, ты самый прекрасный цветок, который я видел. И я обещаю, что больше не буду пытаться тебя сорвать. Извини за такое сравнение с цветком.

Лили невинно улыбнулась и поправила выбившуюся прядь волос.

– Я тоже была не права и грубила тебе. Не понимаю, что на меня порой находит в твоём присутствии. Я всегда с удовольствием читала твои книги и восхищалась тобой как писателем, но при личном общении веду себя непозволительно грубо. Мне бы хотелось, чтобы ты тоже простил меня и списал всё это на волнение.

– Значит, сотрём друг другу память, и мы в расчёте, – рассмеялся Алан. – На самом деле, твоё поведение не вызывает у меня ничего, кроме доверия: ты искренняя, в отличие от многих других девушек, говоришь то, что думаешь и показываешь мне, когда я не прав.

Его слова вызвали на лице у Лили улыбку, но она ещё не была готова простить его. Необходимо было мнимое временное перемирие. Оно помогло бы Лили почувствовать себя комфортно рядом с этим человеком, чтобы написать хорошую статью. Лили знала, что создание той статьи, которую хочет Росс, не должно занять много времени, но прекрасно понимала, что ради своих непонятных целей он будет тянуть время и выжидать. Лили оставалось смириться со своим положением и продолжать неторопливо завоёвывать доверие писателя.

– Расскажи мне, с чего всё начиналось. Что помогло тебе выбрать путь писателя?

– Я был очень чувствительным ребенком. Мне нужна была отдушина, чтобы я мог свободно говорить о своих чувствах устами вымышленных персонажей. И я нашел её. А начиналось всё со стихотворений. Безумно нравилось останавливать мгновение и перемещать его в написанные строки.

– Мне знакомо то, о чём ты говоришь, – откликнулась Лили.

– Правда?

– Да, я пишу стихи. Сочиняю их, чтобы меньше болела душа. Оставляю боль там. Она невидима, но таится за каждой буквой. Стихи – это тюрьма для чувств. Они томятся в ней, ожидая и прося каждого помочь им вырваться наружу. Оставлять чувства там – безопаснее для всех.

– А проза? Ты думаешь, она тоже держит чувства людей в заточении?

– Как раз наоборот. Проза освобождает чувства из плена, срывает оковы. Однако если не держать чувства под контролем, они порабощают того, кто их создал.

– Лили, не все чувства можно контролировать.