– Там никого.

– Но их машина здесь.

– Послушайте, леди, машины я не знаю. Вам нужен номер – хорошо. Нет – оставьте меня в покое.

– Бев, звони в полицию, – сказал я.

Казалось, иранец успел принять дозу амфетамина, потому что его лицо внезапно оживилось и он принялся яростно размахивать руками:

– Зачем полиция? Что я вам сделал?

– Все в порядке, – заверил его я. – Просто нам нужно поговорить со Своупами.

Иранец вскинул руки.

– Они уходили гулять – я их видел. Уходили туда. – Он указал на восток.

– Маловероятно. С ними больной ребенок. – Я повернулся к Бев. – Я видел телефон на заправке на перекрестке. Звони в полицию и сообщи о подозрительном исчезновении.

Она направилась к двери.

Вскочив из-за стола, иранец поспешил к нам.

– Что вы хотите? Зачем делать мне плохо?

– Послушай, – сказал я, – мне нет никакого дела до того, какие мерзкие игры ведутся в других номерах. Нам нужно поговорить с семьей из пятнадцатого.

Он достал из кармана связку ключей.

– Идем, я вам показываю, их там нет. Тогда вы оставляете меня в покое, хорошо?

– Договорились.

Шелестя мешковатыми штанами, иранец направился через площадку, позвякивая ключами и бормоча себе под нос.

Быстрое движение запястьем – и замок открылся. Дверь застонала, открываясь. Мы шагнули внутрь. Дежурный администратор побледнел, Беверли прошептала: «О, господи…», – а я постарался унять нарастающее предчувствие беды.

В маленькой темной комнате царил разгром.