— Они хотели вернуться к пончикам и кофе. Кого волнует, что невинный человек гниет в тюрьме? Они устали!

— Ваша честь!

— Мистер ДиМарко! — Судья стукнула молотком. — Дамы и господа присяжные, пожалуйста, вычеркните предыдущие заявления из протокола. Мистер ДиМарко, вы ходите по очень тонкому льду.

— Мои извинения, ваша честь, я просто немного устал, — сказал он, и если бы я мог, я бы рассмеялся.

Суд затих.

— Что ж, тогда, не хотели бы вы сейчас сделать перерыв на обед на полтора часа? — спросила судья присяжных, и все они кивнули, что означало, что я возвращаюсь в подвал под зданием суда.

— Я хочу дать показания, — прошептал я ДиМарко, когда судебный пристав и другой охранник подошли ко мне сзади с наручниками наготове.

Он посмотрел на меня так, будто я действительно сошел с ума.

— Мистер Каллахан…

— Только виновные и слабые сидят сложа руки. Я не ни тот, ни другой. Я сказал вам, что дам показания, я не спрашивал вашего разрешения. — Он работал на меня, а не наоборот.

— Это ваше заседание, — пробормотал он, качая головой.

Кивнув, я оглянулся на дверь, и снова люди приходили и уходили, но единственного человека, который мне был нужен, по-прежнему нигде не было. Я хотел снова увидеть Итана, но после того, как Оливия ушла, она так и не вернулась.

Повернувшись, они вывели меня из зала суда. Камеры предварительного заключения под зданием суда были похожи на могилу: темные, сырые и, вероятно, зараженные плесенью. Там был один туалет, скамейка, просверленная в каменной стене в углу, и больше ничего. К счастью, там больше никого не было.

— Кто-нибудь распорядится, чтобы вам принесли обед, — сказал судебный пристав, запирая меня внутри.

Я сел на скамейку, так как больше делать было нечего.

Она не пришла. Я не хотел в это верить. Было больно в это верить. Часть меня хотела, чтобы ей было больно, чтобы ее похитили, как сказал Деклан, по крайней мере, тогда у нее была бы веская причина. Но… пять месяцев и ни слова, как она могла бросить нас? Если бы она не заботилась обо мне, то, по крайней мере, я думал, что она вернулась бы к Итану.

Но опять же, она никогда не хотела детей.

Может быть, это был ее выход. У нее были деньги и недвижимость, спрятанные по всему миру, и она могла скрываться всю оставшуюся жизнь, не беспокоясь.

— Подумай еще усерднее, и у тебя может лопнуть вена, — улыбнулась Коралина, стоя перед моей камерой с пакетом картошки фри и чем-то, что пахло как бургер.

— Как ты сюда попала? — Спросил я, проверяя, нет ли охранника.