– Очень приятно, Нандо, – отозвалась Лидия, но не представилась в ответ. Молодой человек не стал допытываться.

– Нандо, могу я задать вам один вопрос?

Юноша опять приподнялся на локте.

– Скажите, а где же все?

– В смысле?

– Где все остальные мигранты? Я думала, на эти поезда собирается куда больше народа.

– Ну, после того как в Лечерии закрыли пристанище и понаставили заборов… Думаю, большинство мигрантов тут теперь не задерживается. Так что теперь этот путь – только для молодых, сестра. Для спортсменов.

– ¡Los olímpicos![47] – вставил брат Нандо, не поднимая головы и не раскрывая глаз.

Второй юноша был довольно тощим, но с округлым брюшком, и Лука не видел в нем никакого сходства с олимпийцами. Чтобы не обгореть на солнце, он прятал лицо под шляпой.

– Вы серьезно? Дело в этом заборе? – Лидия с трудом верила, что подобное и вправду могло кого-то отпугнуть.

– Дело не только в этом заборе. А во всех заборах на всех станциях.

– Везде-везде?

– Почти везде. – Парень пожал плечами. – По крайней мере, на юге.

– И все эти дорогостоящие заборы ставят только для того, чтобы люди не ездили на поездах?

– Да, вроде как ради нашей же безопасности. Но вот ведь какое дело, ограждают только те участки дороги, где поезд делает остановку.

С этими словами Нандо указал на рельсы, в ту сторону, откуда чуть раньше пришли Лука и его мать. Лидия помнила то место, где металлическая сетка обрывалась, снова открывая доступ к путям. Там же неподалеку стояли фургоны мигрантской службы, сотрудники которой следили за пешим шествием вдоль путей.

– На нашем участке поезд уже разгоняется, – продолжал Нандо. – Поэтому запрыгивать в него придется на ходу.

Лука ахнул, обратив на себя взгляды взрослых, и тут же сосредоточенно уставился на свою тортилью с фасолью.

– А вам не попадались объявления вдоль забора? Там говорится: «Безопасность прежде всего!» – Нандо рассмеялся. – А что же ты, сестра? Собираешься прыгать на поезд?

– Может, нет, – нахмурилась Лидия. – А может, и да.