– Я знаю, как трудно в это поверить. И понимаю, как тебе сейчас тяжело. Мне очень жаль, правда. – Выдержав паузу, Себастьян продолжил чуть изменившимся тоном: – Но он убивал людей, Лидия. Множество раз. Этот мужик с ног до головы в крови.
– Он совсем не такой, каким тебе казался.
– Но ты ведь сам говорил вчера: «Лос-Хардинерос» не такие жестокие, как остальные картели.
Он ведь и правда так говорил, черт подери! Лидия открыла окно, и в кухню ворвался шум дороги.
– Дорогая, я тебя люблю. Я люблю твою преданность и порядочность. Но сейчас речь идет об убийце. С особой жестокостью или без, этот человек – успешный наркобарон. Когда убиваешь в таких количествах, убийство становится привычкой. Пусть на его совести чуть меньше мертвых детей, ну и что с того? Подобная умеренность – не следствие добродетели. Это его чертова бизнес-стратегия. Этот парень убьет
– Не кого угодно, – едва слышно возразила Лидия. – У него есть дочь.
Опершись руками о спинку стула, Себастьян уронил голову и уставился в пол.
– Себастьян, послушай. Я понимаю, звучит все это безумно. Но я ведь не наивная девочка, так? Я ведь не идиотка, правда?
– Ты самая умная женщина из всех, кого я знаю.
– Я… я просто пытаюсь все это переварить. Соотнести все то, что ты мне рассказываешь, с образом того Хавьера, которого знаю я.
– Да-да, понимаю.
– И это очень сложно.
– Я и представить себе не могу насколько.
– Ведь я и правда знаю его, Себастьян. Знаю. Как ты и говоришь, он действительно очень умный. В другой жизни он мог бы стать хорошим человеком…
– Но это не другая жизнь, Лидия. Он не стал хорошим человеком.
– Но, может, у него еще есть шанс. Вот что я пытаюсь до тебя донести. Люди – сложные создания. Пусть он именно такой, как ты говоришь. Но в нем есть и другая сторона. В нем живет измученная душа поэта, полная скорби. Он остроумный. И добрый. Может, он еще сумеет измениться.
– Погоди. – Хавьер окинул жену внимательным взглядом. – Погоди-ка, Лидия. Ты что, в него влюблена?
– Что?
– Влюблена или нет?