Она нервничала. Обняла плоский живот руками, будто защищая от меня и прятала глаза. Я ждал пояснений. Не понимал, что ей взбрело в голову. Откуда выдумала это вообще? Знала же, как я рад новости об отцовстве, и если был скуп на признания в любви, то здесь моя совесть чиста — я готов был на руках носить ее.

— Ты стал холодным, избегаешь меня. Это из-за того, что ты узнал, что ребенок может быть не твоим? — ей сложно дались эти слова. Губы нервно закусала и боялась в глаза мне посмотреть.

— Что ты сказала? — Сказать, что удивился, значит, промолчать. Я ох@ел от такого признания. Меня сейчас словно ушатом с ледяной водой облили. Нет, дорогая, скажи, что я ослышался…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ребенок…, — неуверенно выдавила, — он может быть Роминым. Ты из-за этого злишься?

— Ты с ним не предохранялась что ли? — ляпнул первое, что пришло в голову. По виноватому выражению лица понял, что мой уровень неприязни к Боно увеличился. Ему осталось только переспать с моей дочерью и заделать ей ребенка, чтобы я его прикончил, наконец. Хотя, может стоит заранее от него избавиться, от греха подальше?

— Ты не знал? — тем временем не унималась Камила, вместо того, чтобы заткнуться. — Я давно сказать хотела. Узнала перед тем, как меня похитили. По срокам это может быть ребенок Боно.

— Садись в машину, — устало произнес, отодвигая жену, чтобы открыть дверь. Мне нужно переварить. Я ее сейчас убью просто на этой парковке.

— Ты опять закрываешься…

— Сядь в машину, я прошу тебя. Дай мне спокойно покурить, — попросил, стараясь говорить спокойно.

— Мы можем развестись…

Бл**ь.

Мое терпение лопнуло. Я захлопнул дверцу и прижал Камилу к кузову. Жена испуганно всхлипнула, пытаясь стать с автомобилем единым целым. Я сбавил обороты, осознавая, что пугаю ее. Опираясь руками на крышу машины, устало смотрел, как Камила дрожит от страха и тихо произнес:

— Развестись, значит, хочешь?