Гарри легонько коснулся губами лба Драко.
— Ты весь горишь, — сказал он озабочено.
— Снейп сказал, что это нормально. Восстанавливается естественная сопротивляемость моего мозга. Он сказал, что не думал, что я справлюсь… Это ужасно…
— Но, мне показалось, что ты держался очень хорошо.
— Я не подаю вида, когда мне плохо, — отозвался слизеринец. — Ты ведь был там со мной?
— Да…
Гарри лежал рядом с Драко, прижавшись лбом к его горячему плечу. Он не хотел утомлять Малфоя. А тот говорил, говорил, говорил без умолку, рассказывал, какие ужасные вещи с ним творились, что он вспоминал во время допроса. Такая болтливость была побочным эффектом после интенсивной легиллименции, Гарри читал это в книге, которую подарила ему Гермиона.
— Я с каждым разом все больше удивляюсь твоей сдержанности, — тихо сказал он Драко. — Спи, любимый.
Он пожелал ему спокойной ночи легким целомудренным поцелуем и лег рядом, взяв Малфоя за руку.
— «Зелья и отвары, изменяющие сознание», — прочла Гермиона на форзаце учебника. Открыв книгу на сто пятнадцатой странице, она нашла то самое зелье, о котором говорил Блейз. Состав его не был сложным. Его можно было сварить без всяких незаконных действий. Единственный редкий ингредиент, который, как правило, практически невозможно было достать, значился под пунктом одиннадцать: «Сок лепестков растения Амариллис Белладонна»…
— Действительно, это плюс, — прошептала девушка. — Забини был прав…
Глава 16. Зелья
И говорит Поэт о звездах, что мерцали,
Когда она цветы на берегу рвала,
И как по глади вод в прозрачном покрывале
Плыла Офелия, как лилия бела.
Absit invidia verbo.
Да не осудят меня за эти слова.
— Зачем мы туда идем? — с недоумением задал вопрос Гарри. Они с Драко тихонько пробирались по ночным коридорам Хогвартса, держа мантию-невидимку наготове. — Ведь нам нельзя там бывать одним!
— Поттер, ты меня уже третий раз об этом спрашиваешь! — с некоторым раздражением отозвался Малфой. — И с каких это пор ты стал отдавать должное школьным правилам?