– Мой господин, – Райнальд фон Дассель взглянул исподлобья на Фридриха, – к вам хочет пройти какой-то венецианский вельможа. Говорит, что у него для вас важные вести. Приехал с дарами. Мы проверили: он без оружия.

– Венецианский? – В голосе Фридриха зазвенела сталь. – Хорошо, давай зови. – И откинулся на спинку своего походного трона, затылком чувствуя силуэт величавого орла, созданного искусными резчиками Магдебурга. Райнальд фон Дассель поклонился и отправился звать гостя.

Через минуту в шатер вошел величавый пожилой человек с короткой седой бородкой и пронзительными голубыми глазами. Он был одет в роскошные дорогие одежды, свидетельствовавшие о богатстве его семьи и высоком общественном положении в Венецианской республике. Двое слуг несли за ним нечто большое и плоское, укрытое дорогим, расшитым золотом покрывалом. Это большое и плоское больше всего походило на картину, но, судя по осторожности, с которой слуги перемещали этот груз, вряд ли это была картина, а если и картина, то тогда какая-то очень ценная. Но Барбаросса сразу догадался, что за таинственный груз скрывается за дорогим покрывалом, и лицо его посерело.

Однако Фридрих изобразил скучающий вид и приподнял правую бровь. Стражники за спиной правителя очень внимательно посмотрели на вошедшего.

– О великий император, – начал свою речь визитер. – Меня зовут Энрико Дандоло. Я – представитель одного из самых могущественных и знатных венецианских родов. Сегодня перед твоим божественным ликом я представляю всю Венецианскую республику, правление которой обязало меня изложить несколько вопросов, которые, очевидно, должны привлечь твое августейшее внимание.

Фридрих продолжал равнодушно смотреть на посланника, не выказывая никаких эмоций.

– Для начала я хотел бы, чтобы великий император принял наш скромный дар. – Дандоло потянул за край покрывала.

– Если я сейчас увижу за этим покрывалом зеркало, я отрублю тебе голову, – медленно, чтобы не показать всю свою ярость, прорычал Барбаросса.

За долгие годы беспрерывного штурма итальянских городов повелитель Священной Римской империи сумел раздобыть от многочисленных шпионов совершенно невероятную информацию. Обрывочные сведения собирались буквально по крупицам, но эти бесценные крупицы многое объясняли в сегодняшних геополитических раскладах. Речь шла о колдовской силе венецианских зеркал. Многие в это просто не верили, но Барбаросса всегда с опаской относился ко всему, что было ему непонятно. Боязнь ко всему связанному с магией и колдовством внушил ему отец, швабский герцог. Уже с раннего младенчества маленький Фридрих не подвергал сомнению рассказы о существовании на земле магических чар, поэтому он сосредоточил усилия своих шпионов на максимальном сборе информации о колдовской силе венецианских зеркал. И вот что удалось ему выяснить.

Зеркала были очень дорогими, и позволить себе их приобрести могли только самые богатые и знатные семьи в европейских странах. Иметь в доме зеркало было очень престижно. В Венеции быстро сообразили, что за люди покупают их товар и как важно иметь над этими людьми власть. Путем какого-то непонятного воздействия на стекло, из которого зеркала изготовляются, венецианцы научились не просто их делать (чего никто больше в мире не умел), но и влиять на тех, кто в эти зеркала смотрится. Удивительные истории про силу зеркал были больше похожи на сказки, но факты были упрямы, и было их слишком много, чтобы просто поверить в цепь случайных совпадений.

Например, именно одного взгляда в присланное из Венеции зеркало хватило римскому папе Бонифацию VII, непримиримому врагу имперского трона, чтобы потерять рассудок. На следующий день обезображенный труп Бонифация VII был обнаружен в Риме у подножия каменной статуи римского императора, а подаренное зеркало бесследно исчезло из его покоев.

Рассказывали и вовсе невероятные истории. Например, человек мог просто войти в зеркало, поверхность которого вдруг на какое-то время становилась зыбкой и затуманенной. Потом эта странная поверхность смыкалась за вошедшим в нее человеком, и больше его никто никогда не видел – зеркало начинало просто опять отражать предметы.

Или была еще другая история, произошедшая в царской бане Константинополя. После всего одного взгляда в зеркало, которое прислал ему зять, дож Венеции Пьетро Орсеоло, пал замертво византийский император Роман Аргир. Его жена Зоя разбила только что установленное в бане зеркало и, стоя на его осколках, в ту же ночь провозгласила императором своего любовника Михаила. Интересно, что будущей императрице шел тогда пятьдесят пятый год, но при этом была она очень хороша собой. Вообще, эта история про зеркало имела удивительное продолжение. Уже потом, когда Зоя уничтожила своего любовника и выходила замуж в третий раз, в шестьдесят четыре года, она по-прежнему была очень красива и имела огромный успех у многочисленных поклонников. В семьдесят четыре года она инкогнито выходила в город, знакомилась с молодыми людьми и страстно проводила с ними ночи. К тому моменту четвертый муж был ей уже неинтересен.

Тайна вечной молодости Зои Порфирородной объяснялась тоже странными свойствами какого-то особенного зеркала, которое Зоя всегда носила с собой и смотрелась в него постоянно. Зеркало это было ей передано из Венеции одновременно с тем, от которого погиб Роман Аргир. Это маленькое зеркало давало здоровье и совершенно удивительную способность не стареть. Именно его похитила и разбила будущая византийская императрица Феодора, отомстившая таким образом своей родной сестре Зое за страшные унижения, пострижение в монахини и двенадцать лет плена в Петрийском монастыре. Как только зеркало было уничтожено, Зоя мгновенно постарела, зачахла и умерла.

С тех пор прошло всего сто лет, а на просторах Священной Римской империи уже вовсю ходила легенда о волшебном зеркале, спящей красавице и злой царевне, которая каждый день смотрелась в волшебное зеркало и это зеркало ежедневно убеждало царевну в том, что она прекраснее всех на свете. Но мало кто знал, что сказка эта – абсолютная правда и не что иное, как переиначенная быль про взаимоотношения двух византийских сестер – Зои и Феодоры. И волшебное зеркало действительно существовало, и в него обязательно один раз в день смотрелась прекрасная царевна Зоя, пытавшаяся сжить со свету свою родную сестру. Шпионы Барбароссы не ошибались.

Справедливости ради стоит заметить, что среди рассказов о венецианских зеркалах тех историй, в которых люди лишались воли, разума и сил, где их настигали чудовищные смерти или страшные болезни, было гораздо больше, чем историй романтических – например, про вечную молодость и красоту или быстрое исцеление от ран (было и такое).

Именно поэтому Барбаросса охотнее верил в истории страшные. Это позволяло ему всегда держаться настороже и постоянно помнить об опасности, чтобы однажды не взглянуть в какое-нибудь заколдованное зеркало. И хотя очень немногим шпионам удавалось добраться до каких-то обрывистых, противоречивых и зачастую сильно приукрашенных сведений, уже само их наличие в глазах Барбароссы было лишним подтверждением того, что все, рассказываемое о волшебной силе венецианских зеркал, – правда.

Секрет своих зеркал венецианцы хранили очень строго, за этим следил специально созданный для этого всесильный Совет Десяти, который, не раздумывая, лишал жизни любого, кто мог хотя бы допустить мысль о том, чтобы древний секрет узнали еще в какой-нибудь стране. Совет Десяти придумал разместить на стене Дворца дожей страшную маску человека, в рот которому любой гражданин Венецианской республики мог положить донос на любого другого гражданина, кем бы он ни был. Совет Десяти детально разбирался в сути каждого доноса, выискивая среди тысяч мелких кляуз и дрязг самое страшное – попытку рассказать что-либо о тайне зеркал. Был издан специальный указ, согласно которому изготовителям зеркал и членам их семей под страхом смерти запрещалось не только выезжать за пределы страны, но даже покидать маленький остров Мурано в Венецианской лагуне, куда компактно расселили всех зеркальщиков и стеклодувов.

Однажды Альфонсо Храбрый, король Леона и Кастилии, пообещал насыпать гору золота высотой с собственный рост тому, кто сумеет раздобыть секрет изготовления венецианских зеркал. И вот, движимые нечеловеческой жадностью, два стеклодува, отец и сын, решились на отчаянный шаг. Конечно, о том, чтобы выдать секрет и остаться жить дома, на острове Мурано, речи идти не могло. Побег отец и сын готовили в строжайшей тайне несколько месяцев. Они скрывались от любопытных глаз в стоках нечистот, сутками прятались в узком неудобном ящике, чтобы никто не заметил их тайную погрузку на корабль, в котором специально для них была оборудована секретная каюта, расположенная глубоко в трюме, среди мешков специй и клеток с диковинными животными, которых везли из восточных стран в Европу. Из корабля беглецов выгружали глубокой ночью, в обстановке строжайшей секретности и двое суток, без единой остановки, мчали в карете с плотно закрытыми шторами в Толедо. И лишь когда беглецов доставили до неприметного дома на одной из улиц Толедо, все входы и выходы в который охраняли отчаянные головорезы, входившие в отборную королевскую гвардию, только тогда отец с сыном смогли перевести дух и послать одного из стражников за вином, чтобы отметить счастливое бегство из Венеции. Стражник пришел с вином, открыл дверь в комнату, где прятались венецианцы, и с ужасом обнаружил обоих стеклодувов лежащими на полу и истекающими кровью. Горло отца и сына было перерезано, кровь залила весь пол, а на груди у каждого беглеца лежала маленькая красная карточка с изображением крылатого льва, вооруженного мечом, – так выглядела эмблема Совета Десяти. Вот как хранили тайну волшебных зеркал!

Барбаросса понимал, что рано или поздно в венецианское зеркало предложат посмотреть и ему. Видимо, этот миг настал именно сегодня. Подумать только, именно сегодня, когда он четко решил стереть Венецию в порошок! Они, что там, и мысли читать умеют?