Разбуженный по тревоге спецназ спешно навьючивал высадочное имущество. Капитан Педро Джакино и верный Хосе поднялись на мостик “Сантиссима Тринидад”, затемненный по всем правилам светомаскировки. Выделялись только силуэт командира корабля, да рулевого у колонки, обсыпаные красноватыми бликами от огромной голограммы на тучах. Еще несколько лиц подсвечивались инфернально-зеленоватыми шкалами приборов; ни фигур, ни точного числа моряков гости не разглядели. Зато ясно услышали звуки: два коротких, длинный.

— “Вы идете к опасности”, - Хосе легко прочитал сигнал. — Сеньор капитан?

Капитан облизнул пересохшие губы.

Командир корабля посмотрел на спецназовца:

— Сеньор, как вы полагаете, это подводные лодки? Англичане? Но у них же просто нет столько!

— Сеньор капитан… — пробормотал Хосе, — если мы пытались нанять Алый Линкор, то англичане могли же нанять русских?

— Коммунистов? Тэтчер? Никак: она совсем недавно выслала больше полусотни русских дипломатов. Скандал, очередной кризис. Нонсенс!

— Но, сеньор, ведь и мы видели на бортах Алого Линкора серп и молот. Коммунист коммунисту рознь. Мои родичи воевали за Франко, они разбираются.

— Хм… Чилийцы? Они нас, мягко сказать, не любят.

— Но столько субмарин у них откуда?

Пока моряки обсуждали источник помехи, конвой понемногу сбавлял ход. Внезапность утеряна, противник приготовил засаду. Надо либо разворачивать соединение, либо…

Либо наплевать на иллюминацию и продолжать движение. В самом деле, вот придет армада обратно — что скажет грозному диктатору вице-адмирал дон Хосе Хуан Ломбардо? Мы увидели в море плавучие фонарики, красивый польский флаг на облаках, испугались и развернулись?

В земле аргентинской нашли приют многие беглые немцы. Одного из главных нацистов, Эйхмана, именно отсюда выкрал для суда “Моссад”. Но Гудериан в пампасы не ступал никогда — а вот он мог бы порассказать, что находится восточнее Польши, и чей флаг появляется после “шаховницы”. Только давно уже лежит “быстроходный Гейнц” на кладбище в Госларе и некому предупредить аргентинцев, куда можно с разбегу вляпаться, если гнать на восток и плюнуть на букву “U” Международного Свода Сигналов… История любит совпадения, а пуще того любит повторить фарсом что в первый раз прокатилось трагедией.

Картинка на облаках поменялась. Сигнал двуфлажный: теперь шахматка бело-синяя в мелкую клетку, и бело-синий же прямоугольник, вырезанный с торца.

— “Новембер”, “Альфа”, - пробормотал Хосе.

— Плавание закрыто, — командир корабля вздрогнул. — Что же у них там, впереди? Радист! Командующему операцией! Запрашивайте наши действия. На мателоты: мы снижаем ход к малому, пусть не спят на рулях.

Картинка поменялась в последний раз. На непроглядной черноте пасмурного неба, не рассеиваемой ни Луной, ни звездами, четко и ярко прорисовались уже целых три флага. По рубке неслышно пробежали голубовато-белые блики, превратив силуэты людей за приборами в ледяных инопланетных чудищ. На миг даже запахло больницей.

— Майк, Янки, Даблту… Штурман, книгу мне!

Трехфлажный сигнал командир корабля узнал не сразу. А может статься, просто себе не поверил.

Из освещенной выгородки вылился теплый, живой, желтый свет, затем выплыл запах кофе и, наконец, выскочил штурман. Подал толстенный том Свода Сигналов, раскрытый на нужной странице: