Наконец, уже в середине апреля 1705 года фрегаты, благоразумно обогнув Японские острова, встали на якоря в бухте русского городка Охотска. В свинцовосерых водах плавали осколки голубоватого льда, дул сердитый северный ветерок, на палубе было холодно и промозгло.

«Надо же, прошло больше двадцати месяцев, как мы покинули родные берега!», — с ностальгическими нотками объявил внутренний голос. — «Что за это время произошло в России? Какие новости мы сейчас услышим?».

Через сорок минут от низкого берега отделилась гребная шлюпка, в которой сидели люди в до боли знакомых русских мундирах, и направилась к «Александру», на передней мачте которого был поднят адмиральский вымпел.

— Прекрасные дамы! — Егор строго посмотрел на Саньку и Гертруду. — Извольте, как мы и договаривались ранее, спуститься в каюткомпанию! Не беспокойтесь, потом мы вам всё перескажем подробно, ничего не утаивая, — обернулся к Лаудрупу, подбадривающе подмигнул: — Давай, Людвиг, твой выход! А я буду изображать из себя молчаливого боцмана…

По штормтрапу на борт фрегата поднялись трое: совсем ещё молоденький таможенный офицер и два пожилых сержанта с допотопными ружьями за плечами.

— Меня зовут — Евсей Рыжов. Я есть — поручик, — на очень плохом английском языке сообщил офицерик, с уважением поглядывая на Лаудрупа, чей внешний облик его явно впечатлил.

«Ещё бы — не впечатлил!», — довольно усмехнулся внутренний голос, нечуждый лёгкому тщеславию. — «Глубокие и извилистые шрамы на лице, пустой рукав камзола, полуседые густые усы, кончики которых задорно и воинственно смотрят вверх, массивная золотая серьга в ухе…. Классический такой морской волчара, герой модных романов о дальних походах и странствиях…».

Людвиг небрежным жестом остановил поручика и, скупо улыбнувшись, вежливо предложил:

— Мой любезный господин Рыжов! Можете разговаривать со мной порусски. Зачем же так коверкать язык великого Шекспира? Продолжайте, я вас внимательно слушаю…

— Эээ…, — замялся сбитый с толка офицер. — Не соблаговолите ли назвать ваше благородное имя? Какой вы национальности? Цель вашего прихода в порт Охотска?

— Адмирал Людвиг Лаудруп! — важно представился датчанин и пояснил, указывая пальцем на потрёпанный флаг, на котором красовалась чёрная златоглазая кошка — на фоне утренней зари: — Независимый адмирал! Плаваю под собственным флагом и податей никому не плачу! Нет, к пиратам мы не имеем ни малейшего отношения. Скорее даже, наоборот…. О целях нашего прихода. Их всего две, и начну, как и полагается, с второстепенной. Мы бы хотели пополнить запасы продовольствия и питьевой воды, а также приобрести на русском берегу разные товары, могущие пригодится нам в дальнем плавании к северным берегам. Но, повторюсь, данная цель — второстепенна. Главное, чего бы мне хотелось, так это незамедлительно повстречаться с вицеадмиралом Алексеем Ивановичем Бровкиным. Маркиз де Бровки — мой личный и добрый друг! Познакомились мы с ним много лет назад, когда русское Великое Посольство — во главе с царём Петром — посещало Европу. Как, кстати, драгоценное здоровье Петра Алексеевича? Что нового происходит в великолепном Питербурхе?

— Здоровье русского царя, слава Богу, хорошее! — уважительно ответил Рыжов. — А что касаемо новостей…. Так до нас они доходят с большим опозданием. Последнюю, как раз, вицеадмирал Бровкин с год назад и привёз: в Питербурхе, через два месяца после взятия Нарвской крепости, состоялось пышное бракосочетание Великого герцога курляндского Василия Волкова с государевой сестрой, царевной Натальей Алексеевной. Эта знатная новость самого Алексея Ивановича догнала уже в дороге, когда он январскую стужу пережидал в сибирском казачьем городке…

«Молодец, Васька, сукин кот!», — от души порадовался за Волкова впечатлительный внутренний голос. — «Взялтаки на шпагу — городок Митаву…».

Поручик тем временем продолжил:

— Ещё с месяц назад обоз пришёл в Охотск — с новыми ружьями и порохом. Обозный поручик сказывал, что слухи упорные ходят по России, мол, шведский король Карлус пошёл зимой — позапрошлой, надо думать — на медведя с русской рогатиной, косолапый его и порвал. Не до самой смерти, но очень прилично. Но это только слухи, не ручаюсь за их достоверность…

«Ага, а я что говорил?!», — возопил внутренний голос. — «Никогда нельзя передаривать дарёное, чёрт побери! А ты, братец: — «Авось, пронесёт…». Бедный Карл! Даже немного жалко парнишку…».

— А вот повидаться вам, господин Лаудруп, с Алексеем Ивановичем не удастся, — непонятно вздохнул Рыжов. — Не вернулся он в Охотск из своего последнего плавания. Но имею чёткие инструкции от адмирала: — «В случае появления в Охотске кавалера Людвига Лаудрупа — пересказать означенному кавалеру все новости, ничего не утаивая…». Поэтому сержант Потапов сейчас вам всё поведает — о том плавании. Давай, Потапов, излагай…

Слово взял костистый пожилой мужик, внешне похожий на среднестатистического корабельного боцмана.

— Вышли мы из Охотска в первых числах сентября прошлого года, — начал степенно излагать сержант. — Погода стояла….