Движения Фелки ускорялись, теряли плавность. Лицо оставалось бесстрастным, но по движениям глаз, все быстрее рыскавшим от одной точки к другой, можно было уловить первые признаки паники. И неудивительно: самые глубокие трещины уже прогрызли четверть пути до основания Стены, и они были слишком широки, чтобы их можно было заполнить. Стена распадалась по этим трещинам, через них наружу уносились кубические километры атмосферы. Сначала потеря давления должна казаться неизмеримо малой, потому что у верхнего края Стены цилиндр воздуха лишь чуть плотнее марсианской атмосферы. Но это лишь сначала…
– Нужно уйти вглубь, – сказал Клавэйн. – Когда Стена рухнет, нам нипочем не выжить, если останемся у поверхности. Возникнет самое мощное торнадо в истории.
– А что предпримет твой брат? Сбросит на нас ядерную бомбу?
– Нет, вряд ли. Уоррен хочет завладеть всеми технологиями, которые ты скрываешь. Он дождется, когда стихнет пылевая буря, и нападет на Гнездо с армией в сотню раз большей, чем вы видели до сих пор. Ты не сможешь сопротивляться, Галиана. Если повезет, ты попадешь в плен.
– Пленных не будет, – твердо сказала Галиана.
– Собираетесь погибнуть в бою?
– Нет. И массовое самоубийство также не входит в наши планы. В этом нет необходимости. К тому времени, когда твой брат доберется сюда, в Гнезде никого не останется.
Клавэйн вспомнил о червях, окружавших их; о том, как малы шансы оказаться в безопасности, если придется идти мимо роботов.
– Секретные тоннели под зоной червей? Надеюсь, ты говоришь серьезно.
– Серьезно, как никогда, – ответила Галиана. – Да, существует секретный тоннель. Оставшиеся дети уже прошли по нему. Но он расположен не под зоной червей.
– Где же тогда?
– Немного дальше отсюда.
Когда они снова проходили через медицинский центр, там было пусто, лишь несколько роботов с лебедиными шеями терпеливо дожидались новых пострадавших. Клавэйн и Галиана оставили Фелку чинить Стену; ее руки мелькали с безумной быстротой, она пыталась отдалить крах. Клавэйн уговаривал ее идти с ними, но Галиана сказала, что он напрасно тратит время: девочка скорее умрет, чем расстанется со Стеной.
– Ты не понимаешь, – объяснила Галиана. – Ты наделяешь ее человеческими качествами. Поддержание существования Стены – единственное занятие в ее жизни, это для нее важнее любви, боли, смерти – всего, что я или ты считаем человечным.
– А что случится с ней, если Стена рухнет?
– Ее жизнь закончится.
Он оставил девочку неохотно, сгорая от стыда. С точки зрения логики это был лучший выход: без помощи Фелки Стена рухнула бы гораздо быстрее и они наверняка погибли бы вместе с безумной девочкой. Насколько глубоко им нужно спрятаться, чтобы не засосало в воронку? Останется ли невредимой хотя бы часть Гнезда?
Коридоры, по которым они спускались, были такими же серыми и холодными, как прежде. В стенах не было энтоптических генераторов, на которые реагировали имплантаты в голове Клавэйна, и даже светлая аура Галианы исчезла. Они встретили лишь нескольких сочленителей, и те, похоже, двигались в том же направлении – вниз, к основанию Гнезда. Эта территория была незнакома Клавэйну.
Куда же ведет его Галиана?
– Если у тебя с самого начала имелся выход, почему ты сразу не отправила туда детей?