Я сжал ее пальцы.

— Тогда позволь мне подарить тебе человеческую любовь.

И наши губы снова сомкнулись.

— Думаешь, это не глупо? — Алма, сомневаясь, стояла по щиколотки в холодной воде озера, и внимательно смотря вдаль. Ее белое платье, специально купленное недавно в городе, развивалось на ветру, и чудом подол еще не намок. Ко мне она не смела повернуться.

— Эй, — позвал я, но ближе не подходил, давая ей выбор, — ты сама ведь захотела. Если не хочешь, сейчас же это отменим, и вернемся в пещеру, есть торт. Без… всего этого.

Она пожала плечами. Медленно вышла из воды.

У нас не было церкви или еще чего-то подобного. Из свидетелей только лес. Вместо священника холодный камень, который Алма звала алтарем, и твердила, что священней места для нее нет. И все же она хотела испытать то, что чувствует человеческая женщина, навсегда отдаваясь мужчине. Целиком и полностью. А я хотел исполнить ее желание.

— Я многому учусь у людей, — обняв себя за плечи, она медленно, будто прекрасная тень подошла ко мне, и взяла мою холодную руку, — и традициям тоже. Я хочу, чтобы ты говорил, что у тебя есть жена. Что у тебя есть я. Чтобы не случилось.

Боже, какая ты смешная. Я чудом не усмехнулся, а то обиделась бы.

— Какая же ты собственница, Алма. Прекрасно же знаешь, что я и так от тебя не уйду.

Она зарделась от смущения и опустила голову. За эти эмоции я и любил ее человеческую форму.

— Уйти можно по-разному. А теперь и твоя душа связана с моей. Навсегда.

Раньше, меня бы пугали эти слова. Быть связанным навсегда с чудовищем. Алмарэн. Грозой всей округи, пожирательницей людей. Однако кроме меня никто не знает ее. Никто не видит ее робкой, любящей, защищающей. Только я вижу ее страх. И ее надежду в глазах, пока она говорит мне свадебную клятву перед своим алтарем.

— Я всегда буду с тобой Алма. И всегда буду любить тебя, такой, какая ты есть. И на земле, и в другом мире.

Снова ее губы оказались в моей власти.

Платье упало на пол, стоило мне потянуть за две веревочки на спине. Она стояла спиной ко мне, совершенно обнаженная и прекрасная. Но все же прикрывалась руками, словно холодно. Хотя я заранее протопил всю пещеру, и повесил у выхода зимний навес из шерсти буйволов.

— Алма, — от звука моего голоса она вздрогнула, — если тебе страшно…

Она затрясла головой, и быстро опустив руки, развернулась.

— Не страшно. Давай, что там делают люди.

Я был даже рад, что Кай ей не показал ничего. Хотя, я и сам-то в книжках читал.