Алма отошла к дальней стене, напротив меня, и тоже свернулась клубочком, положив голову на хвост. Так она делала, когда ей было грустно. Ну вот, почему я чувствую себя виноватым, после того, как она сама меня поругала?
И глазки такие грустные сделала. Тьфу!
— Прости, — выдавил я из себя, поглаживая щенков, — надо было посоветоваться с тобой, прежде чем приносить их. Но я не мог их бросить. Они были такие слабые, могли умереть.
Она вздрогнула и закрыла глаза. Затем резко открыла и внимательно посмотрела на меня.
— Я знаю.
Тогда ты тоже не смогла меня бросить, верно?
И тут я вспомнил кое-что еще.
— Алма?
— М? — сквозь сон промычало чудовище.
— Им нужно будет коровье молоко. Принесешь завтра?
Что-то вредно буркнув, она отвернулась мордой к стенке и громко ударила.
— Как только они подрастут, отпустим щенков обратно в лес, ясно?
— Конечно!
Прости.
5. Быть человеком
Два года спустя…
Из-за листвы выглядывали черные глазки молоденькой лани, которая даже не представляла, что ее ждет.
— Клио, Айден, окружайте! Сегодня у нас быстроногий обед.
Белая волчица облизнулась и потрусила по тени, а ее серый брат, пригнувшись, принялся ее обходить с другого края, мягко ступая по обманчивой сухой листве.
Я достал лук, и, стараясь не блестеть металлическим наконечником, прицелился в шею. Она подняла голову, зашевелив ушами.