Допив чай, Раэн быстро принял душ и оделся. Пришло время выдвигаться в ЦБР и оттуда ехать с Алисой в ЗлатоДвор, но у него было ещё несколько минут, чтобы заскочить в кондитерскую у работы и купить кофе с пирожными. Он вышел из дома и отправился на остановку магтрама, погруженный в мысли о волшебных глазах своей новой подчиненной. Конечно, предстояло много работы для того, чтобы Алиса оттаяла после его предательства, но он был готов на многое, чтобы этого добиться. Он сам не знал, почему для него это было так важно.
«Всё ты знаешь, – сказал ему внутренний голос, – она просто тебе нравится. Ты смотришь в глаза каждой женщины своей жизни и невольно сравниваешь их с
Тогда он ни о чем таком и не думал, лишь каждый раз при встрече с Алисой безвозвратно тонул в сиянии солнечной зелени цвета Аларского моря ее глаз. А вчера она ему улыбнулась, и он вдруг понял, что миловидная пятнадцатилетняя девчушка превратилась в привлекательную молодую женщину. Кудряшки до плеч отросли и опали на спину светлой мягкой волной, девичья фигурка приняла волнующие женственные формы, и только глаза остались прежними: невозможно красивыми, немного наивными и доверчивыми.
Раэн вышел на своей станции и направился в кондитерскую. Возле витрины он немного растерялся, так как не имел ни малейшего представления, что Алиса любит. Разглядывая всевозможные пирожные, он не обратил внимание, как звякнул колокольчик у двери. Неожиданно рядом раздался знакомый голос:
– Раэн? Не знала, что вы сладкоежка, – от неожиданности он резко повернулся и стукнулся лбом о витрину. Выпрямившись и потирая лоб, взглянул на Алису. Она стояла перед ним в строгой серой юбке чуть выше колена и голубой блузке с коротким рукавом. Стройные ножки обуты снова в туфельки на шпильках, в руках привычный чемоданчик. Тон серьёзный, а глаза смеются.
Фалькор почему-то сильно смутился и даже немного покраснел. Заметив это, она понизила голос и заговорщицки сказала:
– Не переживайте, от меня об этом никто не узнает, – и улыбнулась. Снова зажглись золотистые искорки в глазах цвета Аларского моря, подсвеченного солнечными лучами, и Раэн завис.
– Вы позавтракать пришли? А у меня дома в холодильнике пусто, вот и забежала перекусить, – снова заговорила Алиса.
Делая над собой усилие и прокашливаясь, Раэн хрипловато ответил:
– Я… ну да, в общем-то, я сладкоежка, – он почему-то не смог признаться в том, что выбирал пирожные для неё.
– Тогда давайте позавтракаем вместе.
Раэн обрадовался такому случаю, они вместе сделали заказ и устроились за столиком у окна. Поддерживая образ сладкоежки, Фалькор взял для себя воздушное пирожное с белым кремом и теперь делал над собой усилие, чтобы не морщиться от приторного вкуса. Он как можно быстрее его доел и стал запивать горьким черным кофе. Обратив внимание на десерт Алисы, он сделал себе мысленную заметку, разглядывая на ее тарелке розовый прямоугольничек, украшенный сверху клубничкой: «Кажется, это называется суфле.»
– Алиса, раз уж так получилось, что мы с вами встретились сейчас, давайте обсудим наш визит в ЗлатоДвор, – решил перевести разговор на рабочий лад Раэн, – а также договоримся, что с месье Эйдером беседу строю я. Вы будете спокойны, молчаливы, и постараетесь не руководствоваться личными эмоциями в этом деле.
– Я понимаю Раэн, я буду вести себя профессионально. Я благодарна вам, что вы решили взять меня с собой, несмотря на хм… мои личные мотивы.
– Скажите, месье Эйдер в курсе, что вы выучились на следователя и поступили на работу в ЦБР?
– Не думаю. После… с-смерти папы он пытался поддерживать с мамой связь, прикидывался другом семьи, но мама долго не могла прийти в себя. По сути, ей было все равно, кто рядом, и вообще есть ли кто-то. Она меня-то с трудом замечала, – грустно сказала Алиса, – Первые полгода мы жили у деда, потому что мама была не в состоянии даже за собой ухаживать. – Поковыряв ложкой пирожное, она отпила кофе и продолжила, – когда мы вернулись, Армон пришёл к нам и сделал предложение выкупить долю ЗлатоДома, которая перешла по наследству нам с мамой. Рассказывал, что делает очень щедрое предложение, показывал какие-то бумаги о том, что компания в долгах. Но я точно знала, что это ложь, так как папа часто обсуждал с Торианом дела в моём присутствии, в то время как маму никогда особенно это не интересовало, она больше увлекалась живописью. Я попыталась тогда убедить ее обратиться к юристам и проверить всё как следует, но она не стала этого делать и быстро согласилась на предложение Армона. У неё не было ни сил, ни желания разбираться. Она очень любила папу, и Ториан был ей дорог, они втроём были друзьями с детства. Поэтому, когда она потеряла их обоих, в ней что-то перегорело.
– Мне жаль, Алиса, – сказал Раэн.
– Мне тоже, – глухо ответила она и после паузы продолжила, – Когда доля была продана, мама совершенно ушла в себя и перестала с кем-либо общаться, в том числе и с Армоном. Ну а моё отношение к нему вы знаете, поэтому я была только рада, что он, наконец, перестал приходить в наш в дом. Я не знаю, может он и наблюдал за моей жизнью и в курсе моей учебы в МагКриме, но сильно в этом сомневаюсь. Он прекрасно знал, что я его недолюбливаю, но никогда не воспринимал меня всерьёз.
– Хорошо, я понял. – Фалькор помолчал, отпил ещё кофе и добавил, – возможно, ваше присутствие сыграет нам на руку. Если месье Эйдер вдруг имеет какое-либо отношение к смерти нашей Лиззи, он может растеряться при виде вас и как-то себя выдать.
– Поверьте, человек, который за несколько лет общения с моими родителями и Торианом никак им себя не выдал, не потеряет контроль при виде меня, – с горечью ответила ему Алиса.