— Я буду молиться ему за здоровье отца.
— Надеюсь, я смогла помочь тебе, дитя? — задала вопрос Мэри.
— Не знаю. Но мне стало немного легче. — ответила девушка. — Спасибо.
Она ушла а Мэри задумчиво посмотрела на серебряный медальон висящий на ее шее.
Медальон был сделан в виде шести соединенных крыльев и для прихожан являлся символом Церкви.
Для
Мэри казалось, что она не справилась как монахиня.
«Следовало подобрать другие слова. Более убедительные. Сказать нечто другое. Я совсем не чувствую, что от моих слов был прок! Ангелы Небесные! Почему я… такая?»
Некто зашел за перегородку и Мэри машинально произнесла:
— Слушаю тебя, дитя Ангелов и клянусь тебе, что все сказанное тобой останется лишь между мной и Ангелами.
— Не думаю, сестра, что им есть хоть какое-то дело до слов мои. — прозвучал в ответ мужской голос. — Да и исповедаться мне нет нужды.
Голос звучал совершенно спокойно и, как показалось монахине, «сухо». Тем не менее, у нее сложилось мнение, что в нем скрывается какая-то насмешка.
— Тогда, зачем вы пришли? — насторожилась монахиня.
Мужчина за перегородкой вызывал у нее опасения, но сама Мэри не могла внятно объяснить по какой причине.
— Сегодняшняя проповедь. Она была настолько интересной, что мне захотелось обсудить ее с вами. Точнее, даже не ее а скорее человека, который ее вел.
«Он Инквизитор?» — задумалась монахиня.
— Если у вас возникли вопросы, вы могли задать их самому отцу Майерсу. А не ждать очереди в Исповедальню. — заметила Мэри.
— Я и не ждал. — ответил мужчина. — Что до проповедника, боюсь мистер Майерс несколько занят. Они с Епископом и еще несколькими лицемерами сейчас обсуждают какую выгоду могут получить от «профсоюза»? А какую от бургомистра? И к какому лагерю, в конечном итоге, следует примкнуть в грядущем конфликте?
«Конфликте?» — удивилась монахиня.
— Не понимаю о чем вы. Церковь не вмешивается в мирские дела. — ответила Мэри.