Надо же… Родной отец.

Интересно, как давно он понял?

И ведь молчал.

– Мари? – поторопил меня Берцев.

Елецкий тоже напряженно замер, в ожидании моего ответа.

Что ж, Маруся, решайся. Давай. Ты ведь никогда не была трусихой! Не позволяй прошлому испортить тебе жизнь. Надо верить в лучшее.

А-а, гори оно все синим пламенем!

– Да, Рус, – четко выговорила я, отмахнувшись от надоедливых сомнений. – Я выйду за тебя замуж.

В тот же миг я оказалась притиснута к крепкой груди партнера.

– Спасибо, – тихо прошептал Рус. – Ты не пожалеешь, Мари.

Я лишь молча обняла Руслана и уткнулась носом в мягкую ткань его джемпера.

Ага. Осталось только слезу пустить. Прекращай, Марусь! Испортишь партнеру свитер, а он дорогой, небось.

– Что ж, – задумчиво посмотрел на нас Елецкий. – Не получилось. Видно, не судьба, – подытожил он, с достоинством принимая свое поражение. – Жаль.

Да-а. Умеет мужик держать удар. Ни один мускул на лице не дрогнул.

Богдан взял со стула свое пальто и направился к выходу.

– И все-таки, Бер, ты даже не представляешь, как тебе повезло, – остановившись на пороге, обернулся мужчина. – Береги жену. А вам, Мари, я желаю всего самого лучшего. Мешать вашему счастью я не буду, – добавил он и, больше не оглядываясь, вышел из комнаты.

– Не думала, что все закончится так мирно, – хмыкнула я, подняв глаза на Руса. – Елецкий не похож на человека, умеющего смиряться с поражением.

– Ты сказала мне да, – серьезно ответил Берцев.

– И что? Его это остановило?

– По нашим законам, любой мужчина может добиваться женщину, пока она не определилась с выбором.