Когда разведчики донесли о том, что войска неприятеля оставили Каушамби и двинулись вглубь страны гангаридов, царь возликовал. Все шло, так как он и задумывал, Александр уверенно шел в умело приготовленную для него западню.
Боясь насторожить противника, царь с гневом отверг советы некоторых из своих военачальников, предлагавших ради ослабления вражеские силы перед главным сражением, организовать на него нападения из засад.
— Эти действия недостойны владыки Магадхи. Если я поступлю, так как вы предлагаете, то всякий благородный человек будет в праве упрекать меня в том, что эта победа была одержана подлым путем. Нет, у меня достаточно сил, чтобы разбить своих врагов в честном, открытом сражении. И я разобью их так, что некому будет отнести скорбную весть в Македонию о бесславной кончине их царя — гордо заявил Аграмес этим советчикам, будучи полностью уверенным, в собственном превосходстве над противником.
Так говорил Аграмес и, мало кто из приближенных рискнул не согласиться с ним, глядя на многотысячные отряды войска гангаридов заполонивших равнину перед столицей Каси. И было горе тому, кто посмел заикнуться владыке державы Нандов о горькой судьбе прежних соперников Александра Дария, Спитамена, Пора и прочих правителей разоренных македонцами городов Инда. От подобных слов царь моментально приходил в бешенство и беспощадно карал.
Так всю тяжесть гнева, пришлось испытать на себе Бхишме, командиру колесничного отряда прибывшего из княжества Ваджи. Когда на воинском совете обсуждали численность войск противника, мудреный опытом воин имел неосторожность заметить, что не следует недооценивать воинского мастерства противника, сумевшего покорить Персию, Азию и царство Пора, бывшего данника Нандов.
— Как ты смеешь сомневаться в силах и способностях своего царя! — в гневе воскликнул Аграмес и тут же отдал приказ взять незадачливого советчика под стражу и отдать под суд, за оскорбление величия царя. От немедленной казни, колесничего спасло заступничества правителя Ваджи, раджи Тауни. Он напомнил былые заслуги Бхишмы при подавлении мятежа провинции Кошалы.
Не желая портить отношение со своими союзниками накануне решающей битвы, Аграмес не рискнул казнить колесничего.
— Хорошо, пусть посидит под стражей и собственными глазами увидит победу своего государя — решил Аграмес.
Александр так же, подобно царю гангаридов стремился к битве, которая должна была поставить точку в столь затянувшемся походе. Разгромив владыку Магадхи, повелитель Азии получал возможность выйти к берегу океана, который с древних времен символизировал у греков с краем Ойкумены, обитаемой земли. К этому географическому рубежу, обозначенному его учителем Аристотелем еще в детстве, Александр упрямо стремился время своего похода на восток. И теперь ему до заветной цели оставался только один шаг.
Благодаря сведениям полученных от своих индийских союзников, Александр так же имел достоверное представление о войске своего противника. При простом сравнении сил результат был не в пользу потрясателя Вселенной, и исход битвы казалось, был заранее известен. Уж слишком неравными были силы противников. Но это только казалось.
Простому арифметическому счислению, Александра собирался противопоставить войско, отлично подготовленное и закаленное в боях, главной силой которого были фаланга сарисофоров и катафракты. Все остальное, включая конных лучников, дилмахов, гипаспистов, пельтеков и пращников составляли общий фон действия, этих двух ударных сил македонского царя.
Так же, несмотря на бунт на берегах Гефасиса, в войске Александра по-прежнему сохранялся высокий боевой дух. Всё царское войско было прочно скреплено железной дисциплиной и представляло собой единое общее, готовое следовать за своим победоносным полководцем, чего нельзя было сказать о войске царя Аграмеса. Его основу состояли отряды из рекрутированных воинов различных земель державы Нандов, за плечами которых не было громких и славных побед. Поэтому, подобно Аграмесу, Александр был так же уверен в своих силах.
Кроме этого у македонского царя был такой весомый козырь как божественное происхождение. Со времен Троянской войны бессмертные боги перестали посещать земных красавиц и дарить им свое семя, из которого рождались герои способные на великие деяния. Века проходили за веками, но вот свершилось. Великий Зевс соблазнился красотой юной Олимпиады жены македонского царя Филиппа и, явился к ней в образе златорунного овна. От их любовной связи и появился на свет Александр, которому от рождения было предначертано покорить всю Ойкумену.
Эту красивую легенду македонскому царю подарил оракул верховного бога Египта Амона, во время его посещения святилища бога в ливийской пустыне. Слова священного оракула немедленно подтвердила царица Олимпиада и вооруженный столь мощным оружием, Александр устремился покорять Ойкумену. Благодаря божественному происхождению героя, его власти безропотно покорился Египет, персы признали полноправным наследником Дария, а гордые бактрийцы сочли за честь породниться с ним. В Индии были свои боги и свои легенды, но благодаря ловкому ходу Нефтеха. Александр и здесь получил божественную прописку, тогда как о происхождении Аграмеса было известно всем. Таковы были силы соперников, чьи армии неумолимо сближались.
И вот настал день, когда армия Александра приблизилась к Варакаси, вблизи стен, которой их поджидало многотысячное войско Аграмеса.
— Теперь они от нас никуда не денутся. Здесь лживый бог найдет свою кончину, а его нечестивая голова будет украшать ограду моего дворца. Ибо нет в мире силы, способной сокрушить мое войско — торжественно изрек Аграмес, глядя с крепостных стен на стан македонцев.
Продолжая убаюкивать себя скорой победой, владыка гангаридов упорно придерживался выжидательной тактики и позволил врагу разбить лагерь и даже провести разведку. Александр любезно воспользоваться этим подарком и до самого вечера, вместе с крылатыми скифами занимался рекогносцировкой местности и издали наблюдал за войском противника.
Глядя на огромное море лагерных шатров, раскинувшееся под стенами Варанаси, Александр испытывал двойственное чувство. С одной стороны он был рад встречи с войском гангаридов. Опытному воителю было достаточно одного взгляда, чтобы определить слабые стороны врага, открывавшие ему путь к победе. Подобно персидскому царю Дарию. Аграмес делал ставку на численность своего войска, принося в жертву его боевое качество. Это был истинно азиатский способ ведения войны, против которого у Александра имелось отличное противоядие.
Но одновременно с этим, холодок сомнения витал в душе полководца. Уж слишком большое число воинов собрал под свои знамена гангарид, превзойдя в этом даже Дария. Слабо вооруженные и плохо управляемые, гангариды все же представляли серьезную угрозу для македонского войска.
Сможет ли оно выдержать лобовой удар такой огромной массы людей? Не будут ли сметены, шестнадцать рядов фланги сарисофоров под мощным напором гангаридов, пока бронированный таран катафрактов будет пробивать вражеские ряды. И хватит ли силы ударному кулаку Александра сокрушить врага. Печальный случай прорыва персами левого македонского фланга в битве при Гавгамелах, Александр помнил постоянно. Тогда только мужество и выучка гоплитов, а так же жадность персидских всадников дало македонскому царю возможность прорваться к Дарию и обратить персидское войско в бегство. В противном случае, битва при Гавгамелах могла не закончиться победой Александра и Азия не пала бы к его ногам.