— Вот именно, грязнокровная выскочка, — Драко Малфой вышел из шкафа и противно ухмыльнулся. — Грязнокровкам нет места в нашем мире.

— Мы гордились тобой, — расстроенная женщина, очевидно, была матерью Гермионы. — Мы думали, ты такая умница. Ты так нас подвела. Ты навсегда останешься без образования и без работы, а когда мы умрем, ты потеряешь дом и будешь жить под каким–то мостом.

Гермиона разревелась, громко, навзрыд, бросив палочку и закрыв лицо руками.

— Ридикулус, — бросил Саша, и у всех вышедших из шкафа выросли огромные уши, которые обернули головы коконом. Люди стали смешно крутиться вокруг себя, сталкиваясь друг с другом, и, покачиваясь и спотыкаясь, вернулись в шкаф.

— Не плачь, — Саша склонился над Гермионой, которая прямо посреди учительской опустилась на колени и рыдала, захлебываясь и шумно всхлипывая. — Сядь хотя бы в кресло, не то простынешь.

— Малфой обижает ее? — тихо спросил Люпин, когда Саша вернулся к шкафу.

— У нее был тяжелый день, профессор, — Саша скривился. — Небольшие разногласия, не более.

— Ты уверен? — спросил Люпин, когда Александр занял место напротив шкафа.

— Я попробую, — кивнул он. — Я просто хочу знать, чего я боюсь на самом деле.

— Если что, я помогу, — заверил его Люпин и распахнул дверь шкафа.

Протяжный гудок озарил учительскую, и из шкафа вылетел огромный красный КАМАЗ, фары которого, несмотря на явный день, ослепили Сашу дальним светом. Он видел даже перекошенное лицо водителя.

Саша замер как вкопанный, глядя на приближающуюся махину, готовую раскатать его в лепешку, как вдруг Люпин быстро встал между Сашей и его страхом. Гудок мигом стих, будто кто–то выключил в помещении звук, и перед профессором повис молочно–белый шар.

— Ридикулус, — улыбнулся Люпин. Шар превратился в муху и улетел в шкаф.

— Гарри? — Гермиона уже не плакала и лишь смотрела на него широко распахнутыми глазами.

«Нужно выкручиваться», — мелькнуло у Саши в голове, хотя КАМАЗ все никак не хотел покидать его мыслей.

— Я, ну, — Саша замялся. — Дурсли все детство рассказывали мне, что родители погибли в автокатастрофе. И теперь я боюсь больших машин, грузовиков, и… И вообще, у меня стресс.

Для правдоподобности Саша дернулся и громко выразительно сглотнул.

— Тебе нужно выпить чаю, — тихо сказал Люпин. — А лучше — шоколаду. И тебе, Гермиона. Идемте.

Люпин повел их в свой кабинет, невзирая на протесты.

— Гарри, — дернула Сашу Гермиона, когда они просидели у Люпина уже полчаса и успели успокоиться. — А что это за машина такая? У моих родителей тоже есть машина, но водитель там сидит справа. А у твоего грузовика водитель сидел слева.