Альбус, наконец, повернулся:

— Не надо, пап…

— Молчи… — махнул рукой Гарри, — ты хоть понимаешь, что ты уничтожил память? Память о Сириусе, о человеке, который сделал для меня все и даже больше? О человеке, в доме которого ты живешь. Ты просто растоптал. Уничтожил. Я хранил этот Харлей, я чистил его, ухаживал за ним...

— Ага, именно поэтому я чуть от пыли не умер, — шепнул Скорпиус, и Альбус, не удержавшись, издал тихий смешок: слишком театрально и наигранно выглядела тирада отца. К своему удивлению Альбус понял, что тот не злится. То есть обеспокоен, расстроен, но уже не так зол, как наверняка был, когда только узнал, каким образом они добирались до школы.

— Короче, Поттер, чего ты хочешь? — протянул профессор Малфой, и Скорпиус с удивлением обнаружил, что голос отца заметно оживился.

— Пятьдесят, — непреклонным тоном сказал мистер Поттер.

— Двадцать, — растянув слог протянул мистер Малфой, приподняв брови и усмехнувшись.

— Пятьдесят, — сказал Поттер, и в голосе проскользнул самый настоящий азарт.

— Это мои студенты, герой, и мне решать.

— Это мой Харлей, и я потерпевший, — парировал Поттер.

Альбус и Скорпиус переводили удивленные глаза с одного родителя на другого и понимали, что они здесь, кажется, уже совсем лишние.

— Профессор Малфой! — окликнул отца Скорпиус, — мы можем идти?

— Идите, — зыркнул на них Поттер-старший и снял очки, чтобы протереть.

Выйдя за дверь, слизеринцы еще раз переглянулись. Альбус вопросительно приподнял бровь и выразительно хмыкнул. Скорпиус приподнял две и хмыкнул еще выразительней. Альбус пальцем поправил несуществующие очки и потер лоб отцовским жестом. Скорпиус смерил его серьезным и надменным взглядом, склонив голову набок.

Альбус не выдержал первым. Он расхохотался, согнувшись пополам и схватившись рукой за стену. Скорпиус старался сохранить серьезный вид, но не смог удержаться и тоже рассмеялся.

— Пятьдесят, — утирая слезы на глазах, произнес Альбус.

— Два…двадцать, — Скорпиус покачал указательным пальцем и прислонился спиной к стене.

— Хва..тит, я уж не могу… — пожаловался Альбус, выпрямляясь.

Весело переговариваясь и подначивая друг друга отцовскими словами, они добрались до подземелья.

И поняли, что о хорошем настроении можно забыть. Здесь никто не разделял их веселья.