— Просто супер.
Я пошла дальше. Ирена затопала следом. Она была спецом по части человеческих отношений и с упоением обсуждала как свои, так и чужие. Последним она, правда, отдавала явное предпочтение.
Я завалилась на кровать прямо в обуви. Ирена уселась в кресло. На ее ресницах было столько туши, что глаза походили на маленьких крабов.
— Ну и что дальше?
— А ничего. Все, закрыли тему.
Дверца шкафа была открыта. Полки прогибались под тяжестью одежды и другого хлама. Въехала я сюда месяц назад, но так до сих пор и не сподобилась разобрать шмотки.
— Тебе тут письмо пришло.
Ирена взяла со стола конверт и бросила его мне. Она явно ожидала, что я тут же его открою, а то, глядишь, и прочитаю ей вслух, но вместо этого я просто сунула конверт под подушку.
— Ах так, значит…
— Как — «так»?
Она потянулась и встала с кресла. Похоже, ей придется смириться с тем фактом, что из меня ничего не вытянешь.
— Там макароны остались, можешь доесть.
— Не хочу, мне макарон на работе хватает.
— Ну, как знаешь… Ладно, тогда давай, увидимся.
— Угу.
Она ушла. Случались дни, когда меня начинала бесить вся эта жизнь в общежитии, и сегодня был как раз такой день. Притом что Ирена была самым милым человеком во всем доме. Она, как и я, приехала с севера, из Похьянма, и училась в меде на медсестру. Она была разведена. Мне кажется, во всех разведенных людях есть какая-то особая харизма.
Я достала письмо и вскрыла его.
«Приглашаем Вас на торжественное венчание Ханнеле и Осмо Мякинена, которое состоится…»
Я бросила письмо на пол. У меня было такое чувство, словно меня огрели пыльным мешком по голове.
Ханнеле. Моя лучшая подруга детства. Та, с кем мы сначала играли в дочки-матери, затем в ангелов Чарли, потом в держательниц публичного дома, пока плавно не перешли к «Бэй сити роллерз» и «Тедди энд зе тайгерз»[3]. Та, с кем мы каждый день стирали джинсы, чтобы они сели и стали уже. Та, с кем мы, дрожа от нетерпения, ждали нечаянной встречи с нашими будущими мужьями. Нашим идеалом был в то время этакий знающий себе цену брюнет, брутальный покоритель сердец. У нас был уговор: ни за что не ложиться в постель, не обдумав это дело самым тщательным образом.