Мы прошли за магазин и сели на лавочке под раскидистой ивой. Опричник достал пачку сигарет, сунул бумажный цилиндрик, набитый табачными опилками, в рот и спросил:

— Курите?

— Нет.

— А я закурю, — он чиркнул спичкой и затянулся, — Вы не против?

— Курите, ради Бога.

— Бога? А вы верующий? — Ершов выпустил клуб дыма.

Я пожал плечами.

— А мой ответ что-нибудь изменит?

— Да нет… Просто пытаюсь понять — что вы за человек.

— Вы о моей личности поговорить пришли? Кажется, вы офицер, а не психотерапевт.

— По долгу службы порой приходится и психотерапевтом становиться. Но в целом вы правы. Вы — персонаж интересный, Герман Викторович, но речь не о ваших последних эскападах, и даже не о работе в архивах…

А вот это было уже интересно. О чем же тогда пойдет речь?

— В каких отношениях вы состоите с гражданкой Морозовой?

— Что, простите? — мне понадобилось несколько секунд, чтобы мозг в несколько этапов совместил некую «гражданку Морозову» и Тасю.

Я как-то никогда не думал о ней с точки зрения фамилии, слышал от Пантелевны мельком, которая мужа ее покойнго только так и звала — мол, Морозов то, Морозов это. При самой Таисии она о нем не говорила — чтоб не бередить. А тут — гражданка Морозова! Ну, надо же…

— Добрососедские отношения. Хорошие. Детям ее песочницу сделал. Бани у них нет — я в свою пускаю помыться. По-соседски.

Ершов снова затянулся.

— Вы знаете что-то про ее мужа?

— Моряк-севморфлотец, офицер. Погиб в дальнем плавании. На этом всё.

— Погиб?.. Хм, да. Служба у него была особая, понимаете ли. Вот товарищи и забеспокоились — с кем его жена общается, как время проводит. И выясняется — ходит на танцплощадку и в рестораны с неким Белозором. А товарищи о вас смогли найти только газетные материалы и вашу работу в архивах. Ну и там родился-учился…