— Чего застыл у входа, — так же не поворачивая ко мне головы, произнес он и подкрепляя свои слова махнул мне рукой. — Присаживайся, в ногах правды нет.
— Ну в жопе её тоже не особо много, — на полном автомате ответил я, прежде чем осознал, что сказанул.
— Ха-ха, — разнёсся по комнате его тихий смех, — хорошо сказал, но сидеть все же приятнее, чем стоять.
— Ваша правда, — произнёс я уже усаживаясь в мягкое и такое удобное кресло.
— Ну, — произнёс он, впервые поворачиваясь ко мне, и утыкая в меня свой тяжелый и пламенеющий, причем последнее в прямом смысле слова, взгляд. — Поведай же мне историю, как в таком молодом и слабом теле оказалась частичка души моего сына?
Глава 8. Помощь
Когда человек нам не нравится, мы найдем любые поводы отказать ему в помощи, а если он нам нравится, мы всегда убедим себя, что ему необходимо помочь. Джордж Бернард Шоу
От такой постановки вопроса, я аж поперхнулся. Чего-чего, а вот такого я точно не ожидал. Я мог многое представить себе, но вот про родственные связи совершенно не подумал. Пока же меня радовало только одно, что тень этого старика не проявляла ко мне никакой неприязни. Дело в том, что хватит только его желания, чтобы я перестал существовать.
— Приношу свои соболезнования, — тихо прошептал я, судорожно размышляя над тем, как всё пояснить. Но моё внимание отвлёк вдруг проявившееся имя над стариком. ТеньАрт Гона. До этого его не было видно, и видать это было желанием самого старика, чтобы я его увидел.
— Мне не довелось знать вашего сына при жизни лично, — продолжил тем временем я, — я повстречал его, когда меня, волею судьбы, забросило в этот мир. И я встретил его на границе с миром холода, где он уже, согласно его воспоминаниям, пребывал в виде тени вот уже три тысячи лет. Что он сделал далее не берусь сказать, не дорос ещё до понимания всего там произошедшего, но он как-то добровольно передал мне часть своих воспоминаний и.… и часть своей души я так полагаю.
— Это мне и так ясно, — произнёс старик задумчиво, — будь иначе, ты умер бы ещё на пороге.
Меня пробил пот, но задавать встречные вопросы или как-то ещё мешать погрузившемуся в свои мысли старику я не стал. По моим ощущения, тень данного старика далеко превосходила пиковые значения Рыцаря духа. Так что пропасть между нашими силами была более чем существенной, это как сравнивать муравья и слона. Подвергать его слова о собственной судьбе я даже не счел должным.
— Какими воспоминаниями он с тобой поделился? — вдруг спросил старик, всё так же находясь в задумчивом состоянии.
Я прочистил горло и собрался уже начать пересказ всего того, что мне удалось восстановить из памяти мечника, как старик прервал меня. Он вскинул руку останавливая меня и удивленном посмотрев на меня спросил.
— Ты что собрался пересказывать все воспоминания что тебе достались?
— Извините, — в свою очередь удивился я, — но другие способы мне неизвестны.
— Ах, да, точно, — поморщился старик и посмотрел на меня внимательно, — я как-то и забыл, что ты ещё до сих пор на уровне закалки. — После чего тихо, буквально себе поднос прошептал он, — удивительно, как ты вообще смог добраться до города. — Далее он встряхнулся и движением руки поманил меня к себе, и положив свою на удивление тёплую ладонь мне на голову произнёс. — А сейчас просто расслабься.
Я думал, что он мне сейчас голову наружу вывернет в поисках нужных ему ответов. От нарисованной у себя в голове картины, я даже глаза закрыл, чтобы не видеть, что со мной станется. А потому я просто пропустил тот момент, хотя не уверен, что всё равно смог бы его увидеть. Но старик не стал выворачивать мне голову, он просто пробил мне грудную клетку своим мощным кулаком.
Вернее, мне так показалось, но на самом деле, он использовал какую-то свою технику, что вырвала из моего тела прописавшуюся там чужую душу. Выглядело это как комок черной, постоянно бурлящей и исходящей черным паром жижи. При этом жижа продолжала тянуть ко мне свои нити, что натягивались струнами, но не рвались.
И если сам удар и извлечение частички чужой души было для меня совсем незаметно. То вот натяжение этих нитей выворачивали мою душу наизнанку, это было больно, неимоверно больно. Но я тепел, круговорот души причинял не меньше боли, а где-то даже и больше, так что на протяжении всей экзекуции, я так и не проронил и писка. Хотя скулить хотелось до безумия.