Врать он не любил и не умел. Вычислить его ложь не представляло труда даже ребенку. Но с годами он нашел формулу, позволявшую ему выкручиваться из щекотливых положений. Говори правду. Только правду. Но не говори всю правду. «Без цены» в данном случае – бесценная. «К сожалению» – читай, неизвестно куда еще заведет.
– Вы давно знаете Снеткова?
– Эдвина Михайловича? С сегодняшнего дня. Мне его порекомендовали в краеведческом музее и я, созвонившись с ним, посетил его утром. Простите, а вы кто?
Мужчина полез в карман и, развернув удостоверение, мелькнул им перед его глазами.
– Следователь прокуратуры Приставкин.
Фамилию он произнес так, что не будь у Михаила довольно неплохого слуха – не разобрал бы. Стесняется он ее что ли?
– А это что? Приставкин показал на пакет с конфетами?
– Конфеты для Эдвина Михайловича. А что случилось?
– Скончался Снетков.
– Как?
– Как большинство людей от болезней и старости.
Следователь Приставкин явно решал какую-то задачу. Это отражалось на его лице. Решил, кажется.
-У вас паспорт при себе? Или что-нибудь из документов?
– Только военное пенсионное удостоверение.
Приставкин еще раз быстро оценивающе окинул Михаила взглядом.
– Пойдет. Проходите в кабинет понятым будете.
Что-то тут было не так. Михаил пошел за следователем и за разгадкой. Перед кабинетом стояли врач неотложки и медсестра. В кабинете в кресле у компьютера сидел Эдвин Михайлович. Голова, поддерживаемая высокой спинкой, слегка склонена к левому плечу. Руки лежали на клавиатуре. На мониторе был какой-то текст в «Worde». Вроде бы он умер во время работы, но… Но очки лежали на письменном столе у окна. Судя по диоптриям очков, Эдвин Михайлович пред смертью печатал, не видя ни монитора, ни клавиатуры. Михаил поискал глазами листы копии его книги. Их не было. А учебник древнееврейского лежал открытым на компьютерном столе. Не складывалось все как-то.
– Так, все проходим в помещение, протокол составлять будем. Ваши документы, пожалуйста.
Врач, медсестра и Михаил прошли к письменному столу, где уже раскладывал свои бумаги следователь Приставкин, и сложили на стол, какие имелись, документы для протокола. Пока Приставкин борзо писал дежурные фразы в протоколе, Михаил старался получше рассмотреть все детали кабинета и размышлять логически:
1. Судя по интересу, проявленному Эдвином Михайловичем к книге, он не мог ею не заниматься. Но следов этих занятий, кроме раскрытого учебника нет.