Хорошая из него выйдет женушка. С такими талантами и характером он достоин самого лучшего парня! Щас совсем от такого обращения подобрею и возьмусь отгонять от него всяких плохишей.
Поворачиваюсь к Эни, чтобы от души поблагодарить его, как вдруг ощущаю жжение на плече. И в следующее мгновение скрипучий голос вещает:
— Красотуля, почеши мой маленький унылый смайлик.
Глава 33. Родинка и революция
Оглядываюсь. Жжение проходит, но настороженность никуда не девается.
‒ Я бы не рекомендовала чесать чужие смайлики, ‒ щедро делюсь мнением, так и не отыскав обладателя голоса. ‒ Только если после длительного и продуктивного общения.
‒ А по мне заметно, что я рвусь? ‒ любопытствует Эни.
Он тоже озадаченно осматривается, поэтому делаю вывод, что субъект, выдвинувший крайне заманчивое требование, ‒ не житель этих райских садов.
‒ Эгей! Кто здесь? ‒ спрашиваю напрямую, чтобы не терять время.
‒ Здесь я, красотуля.
Глаза внезапно улавливают свет, исходящий откуда-то снизу. Эни тоже замечает сияние.
Едва ли не бегом возвращаюсь к зеркалу и вижу выглядывающую из-за лацкана блейзера рожицу, смутно напоминающую те, из которых была сплетена сеть того дурацкого сдерживающего барьера. Контуры мордуленции черные, сама она вытянута идеальным овалом, и только по краям ухмыляющегося рта наметились выпуклости. И этот деформированный «смайлик» торчит на моей коже чуть ниже левой ключицы, словно подсвеченный знак Бэтмена в темных небесах.
Внезапно контуры предполагаемого рта мордуленции приходят в движение. Уголки тянутся вверх, создавая воистину огромную ухмылку — практически на весь лицевой овал.
‒ Приветик, красотуля, ‒ скрипит эта неописуемая фигня.
‒ Ну, приветик, паразитическая форма жизни. — Я оттягиваю край плотной ткани, чтобы получше рассмотреть собеседника. Тот продолжает лыбиться. — Эни, гляди-ка, мои родинки устраивают революцию!
‒ По-моему, это не родинка. — Парень хмурится и задумчиво поджимает губы.
‒ Не будем гадать, а лучше метнемся к дерматологу. ‒ Изображаю высокий старт. ‒ Так в какую сторону себя метать?
‒ Останься со мной, красотуля, — патетично вещает мордуленция, которую, похоже, все в этой жизни устраивает. — Хочу дружить.
Со мной хочет дружить говорящее пятно. В будущем буду относиться с опаской ко всяким там разводам и брызгам на стенах в подъездах. А то вдруг и тем захочется со мной контакт установить.
‒ Дерматолог отменяется, ‒ провозглашаю я. — Зовем экзорциста.