Наверное, все это: внушительность фигуры мужчины, зловещей тенью застывшей надо мной, сдвинутые темные брови, зеленоватые огоньки глаз, встречающиеся разве что у диких зверей, ‒ могло нещадно давить на мое восприятие.

Если бы не тот возглас про «горячо», пропитанный интонациями расшалившегося ребенка.

Плюс еще одна деталь, маячившая прямо у меня перед носом.

На черной майке мужчины в районе мускулистой груди белыми буквами выведена надпись «Папуля любит Звездочку». Чуть ниже припечатано фото ангельского создания ‒ девчоночки лет четырех с рыжеватыми кудряшками и очаровательной улыбкой.

Неожиданное открытие.

Конечно, стоило ожидать, что в образовательном учреждении, доверху набитом этакими альфачами, будет предусмотрен живой буфер. Чтоб одной левой «деток» спатеньки укладывать. Против армии шкафов нужно выставлять шкаф побольше.

Но вот что не входило в список моих ожиданий, так это встреча с гороподобным рокером-байкером, оказавшимся истинным представителем группы «папашек-обожулек».

Наименование этой прослойки мужского населения было дано моей подругой Олей, в то время еще беременной Бобренком, после многомесячного наблюдения за мужем. Весь период беременности ее дражайший супруг Гоша не отлипал от нее, а точнее, от ее живота. На работе Гоша, вынужденный терпеть разлуку, утешался фотографиями живота супруги, которые он с самых разнообразных ракурсов усердно наделывал накануне. Оля же, которой до чертиков надоедало позировать ‒ валяться на диване с задранной футболкой, ‒ после очередной фотосессии однажды размалевала свою пузяку и сделала контрольную фоточку на мобильный мужа. И первое, что увидел Гоша, когда на следующее утро на работе, сгорая от нетерпения, открыл приложение на телефоне, это фоточку от Оли. Ее запечатленный живот с кривоватой надписью: «Притащи мне вечером банановый рулет, больная ты шиншилла».

В общем, после созерцания майки с изображением Звездочки я с чистой совестью отношу лысого телохранителя в группу папашек, где уже томится муженек Оли.

Кстати, мы с Малявой, кажется, подпалили его мантию. Повезло, что громила не пошел в ответную атаку.

Или он, ‒ снова упираюсь взглядом в фото девочки-ангелочка на футболке, ‒ миролюбивее, чем кажется.

‒ Здравствуйте. ‒ Старательно улыбаюсь. ‒ А можно ректора увидеть?

‒ Уже.

‒ Уже?

‒ Уже увидела. ‒ Он расплывается в улыбке. И да, вполне миролюбивой.

Только я уже занята другим. Округляю глаза, в сотый раз теряю контроль над челюстью и просто безмолвно офигеваю.

Так, значит, это и есть «многоуважаемый ректор»?!