Глава 15. Персик и уазик

Нико втягивает носом воздух с таким усердием, будто собирается заодно поглотить и меня. Хлопаю ладонью по правой пушистой лапе стула. На этот раз он слушается и медленно принимает изначальное положение. Ноги в ботинках, ощутив под собой твердь ступеней, на радостях отстукивают каблуками что-то из разряда короткой программы с чечеткой.

Невозмутимо одергиваю полы блейзера.

Нико снова шумно вдыхает.

‒ Это ведь вещь Шайна? ‒ Правый уголок его губ приподнимается, обнажая блеск клыка. ‒ Какой быстрый гаденыш. Уже отметился здесь.

О как он про принца. Этика, эстетика, элементарное уважение? Не, не слышали.

‒ Из-за его вони едва улавливаю твой запах. А ведь он сладкий. ‒ Нико наклоняется ко мне. ‒ Нежненький… Как персик… Снимай эту дрянь.

‒ Пардон, но я не при параде. — Еще пуще заворачиваюсь в блейзер. Как бы меня раздевать не начали.

‒ А здесь все свои, ‒ заверяет Нико, нагибаясь еще сильнее.

Забыл про Маляву?

Однако первым на помощь приходит проректор Гжельский. С суровым лицом сжимает кулак, и в тот же миг Нико со страдальческим выражением подпрыгивает, закидывает руку за спину и принимается скрести ногтями плечо.

‒ Профессор! Ну за что?!

‒ Держи себя в руках, студент Венус.

Какая полезная штука эта метка. Я ведь только что наблюдала эффект от ее действия? Жаль, что все еще не знаю, как она выглядит.

‒ Мне некогда с тобой возиться. Возвращайся в общежитие, ‒ указывает ему Гжельский. ‒ Живо!

Нико досадливо цыкает.

‒ Мы не успели поиграть, Лютик. Но у нас впереди еще много времени. ‒ Он красочно облизывает губы.

Я молчу. Из моего богатого жизненного опыта следует, что чем больше вякаешь, тем дольше от тебя не отлипают. Оставляй меньше следов в месте, откуда жаждешь поскорее слинять.

‒ Нико. ‒ Гжельский начинает терять терпение.