Уже взявшись ручкой за дверь, я остановилась и резко выдохнула, словно запрещая себе идти назад и заставляя уверенно идти только вперёд.
Когда вышла, оказалось, что вся команда уже ждала только меня. Я едва не охнула, увидев ребят в новых образах.
Больше всех почему-то эти костюмы шли изначально более стройным ребятам, к числу которых относились Талий, Тиман и даже всё ещё раздражающий меня Лэй. Последнему шло больше всего, потому что он был самым среди них высоким и жилистым. Даже с его раскосыми зелёными глазами этот цвет так хорошо сочетался, делая их цвет глубже и проникновеннее. Так, неужели на меня снова действует его воздействие? Вроде нет, голова не болит ведь…
— Ан Домхайн вызывает Аню, Аня, вернись с небес на землю, — пошутил Брант, осторожно хлопнув меня по предплечью, от чего я пошатнулась.
Да уж, с его силами трудно рассчитать необходимые усилия. Ещё бы чуть-чуть, и я бы упала.
— Ну, если мы не выиграем, то хоть похвастаемся нашей красоткой, — вновь попытался разрядить обстановку Брант, когда мы все молча шли к шумному полю, где уже буквально через пару десятков минут начнётся наша игра.
— Да уж, — саркастически бросил Тиман, окидывая меня таким же взглядом.
Даже плечами пожал, чтобы я уж точно поняла, что ничего красивого тот во мне не увидел.
— Не трясись так. Спровоцируешь соперников убрать тебя первой, — посоветовал Лэй, от чего мне стало ещё страшнее.
Ну замечательно! Как будто от фразы «не бойся» становится менее страшно. Он ничего не понимает в людских чувствах. И что самое глупое, скорее всего действительно думал, что помогает. Ну или просто ещё злился после того, как я его отчитала. И горжусь этим.
Мы все вместе приближались к уже выстроенной арене, где от количества людей на трибунах кружилась голова. Нам махнул рукой ректор, который стоял на возвышении среди других членов комиссии. Ну или судей, не знаю, как их назвать.
— Они будут следить за выполнением правил, — решил пояснить Талий, видя направление моего взгляда.
Перед зрительскими местами уже виднелись огромные магограммы, настроенные на части тренировочного поля, которые пока отражали статическую картинку без единого движения. Уже совсем скоро через них будут смотреть и на меня…
— А эти магограммы показывают только заданные положения или могут изменять точку обзора? — вновь обратила я на себя внимание Талия, который уже отвлёкся и ушёл в свои мысли.
— А? Нет. Специальные маги управляют ими и устанавливают на те места, где происходит бой, да и в целом на каждого члена обеих команд, — задумчиво произнёс парень, будто до этого никогда не обращал особого внимания на этот момент.
Так это на меня вообще всегда будут пристально смотреть все эти зрители? Надеюсь, что их больше заинтересуют другие члены команды.
Мы поднимались к специальной площадке, расположенной между полем и зрителями, на которой уже стояла команда наших соперников. Нам свистели и кричали представители академии Менсор, которых всё-таки допустили. Они кричали: «Лэй!». Как будто бы других членов команды нет. Я даже не про себя, а про тех же Брента и Бранта, Талия. Если братья уже успели стать занятыми мужчинами, найдя себе девушек, с которыми у них стабильные отношения с далеко идущими планами, то Талий был абсолютно свободен. Красивый, чуткий, внимательный, добрый, так ещё и сильный маг-созидатель, что больше всего ценились в Ювельском королевстве. Не парень, а мечта.
Про Тимана же я ничего хорошего сказать не могла. А ещё меня напрягала его заинтересованность Стеф. Её он раздражал, и она с легкостью отбрасывала его знаки внимания, которые он упрямо продолжал оказывать, но сомневаюсь, что Тиман собирался останавливаться. Я не видела, чтобы он также относился ни к одной девушке в Менсоре, как к моей подруге.
— Команда Кавирской академии общего профиля! — раздался магически усиленный голос мужчины, что находился за судейским столом. Он был в самом центре и был в форме, напоминающей военную, только цвета она была красноватого. Наверное, какое-то должностное лицо высокого полёта в правительстве Ювельского королевства.
— Выходим, — скомандовал Лэй, показывая нам на порожки, уводящие на тот самый постамент, от мысли о восхождение на который у меня от страха подгибались ноги и во рту становилось так сухо, что я бы не смогла нормально говорить, если бы попыталась.