Глава восемнадцатая, в которой свершается месть

— Сегодня, двадцатого июля тысяча девятьсот пятнадцатого года после рождения Николая, на трон официально восходит Аня Сейромон-Арайден, дочь Михаила Арайдена и Эванджелины Сейромон-Арайден, потомок великого Николая и законная наследница престола королевства Арайден. Да будут дни правления её долгими, а принятые решения праведными! Да не обернётся она против народа своего! Да здравствует Её Королевское Величество Аня Сейромон-Арайден, королева Арайдена!

Корона непривычно ощущалась на голове. Сапфиры и бриллианты в белом золоте — я помнила, как выглядел символ власти правительницы на подушке в королевской сокровищнице, когда папа водил меня туда в далёком детстве. Сейчас он украшал мою голову, и пусть лента на глазах не позволяла мне видеть его великолепие, я знала о нём.

Практически с самого основания королевства в королевской сокровищнице хранились две короны: одна предназначалась для урождённого короля, другая — для урождённой королевы. В первые годы существования королевства их носили Николай и его супруга, но после, когда появилась традиция дарить каждому правителю не из семьи сделанную на заказ корону, два первых венца стали носить исключительно потомки Николая. Кронпринцы носили корону первого короля, кронпринцессы — корону его королевы.

Я встала с колен. Меня должен был бы короновать либо прошлый правитель, решивший передать корону наследнику до своей смерти, либо член семьи, но единственный мой живой родственник и вместе с тем мой предшественник уже приступил к отбыванию своего наказания в мире Оралин, потому вершитель церемонии был выбран из членов Королевского Совета. Леди Виктория отошла в сторону, на край тронного возвышения и склонилась перед новой королевой. Её облачённые в светлые перчатки руки ранее держали в руках мою корону.

Медленно и величественно повернувшись к присутствовавшим в главном зале столичного дворца придворным, советникам и моим близким гостям, я пронаблюдала за тем, как все поприветствовали поклонами новую королеву. Когда все разогнулись, Алексия, стоявшая рядом с Арланом в первом ряду, подмигнула мне. Оралин и Аланна на коронацию не остались, каждая отбыв к себе домой. Я знала, что у Оралин было сейчас много приятной для неё денежной работы. Аланна же пока ждала своего вознаграждения.

Политическая ситуация в Тамирской империи была трудной. Элиота признали и короновали как императора: наш план сработал, хотя на заключённого в темнице лорда, которого мы успешно подставили, пришлось довольно сильно надавить и всё же не убивать его. Притом на пощаде настоял… Элиот. По его мнению, мы наказали его более чем достаточно, выбивая признания хлыстом. Однако часть Тамирских лордов всё равно ставила под сомнение законность притязаний на престол Элиота при наличии юных сыновей Уильяма. Мы этого ожидали, а потому мой прозрачный письменный намёк на возможный серьёзный военный и торговый конфликт с Арайденом несколько поубавил их пыл.

Всё это мне было известно из писем, которые успешно и относительно быстро доставляли драконы по воздуху.

***

Понять, что Лисса нервничала и сильно, было нетрудно: она разгромила выделенные ей гостевые покои, прилегавшие к ним соседние покои Алексии и Арлана, третий императорский кабинет и часть коридора — и это только за минувший вечер. Подобное поведение вполне можно было бы простить, так как денег на ремонт в императорских запасах было более чем достаточно. Однако я сказала: «можно было бы». Существовало одно «но»: она нервировала остальных, а переживания накануне того события, которое мы с Элиотом и Алексией ожидали больше пяти лет, ни одному из нас были ни к чему.

— Да хватит уже! — прикрикнула Алексия на Лиссу, слишком громко размешивавшую сахар в своей чашке чая. Богиня послушалась и прекратила, при этом разбив чашку. Полубогиня издала скорбный стон.

Пока мы готовили всё к финальной части плана, приблизился конец августа. Едва воцарившись на престолах, мы с Элиотом объявили, что желаем воплотить замысел покойных правителей и объединить королевство и империю. Мы повторили торговые шаги вперёд, сделанные нашими родителями, и начали готовить свадьбу на территории Тамирской империи.

Не сказать, что всем нравилась идея объединения, но противников, оказалось куда меньше, чем тех, кто выступил за; расклад сторон по данному вопросу в Арайдене оказался зеркальным вопросу моего сумасшествия. Большинство голосов «за» заставляло нас с Элиотом гордиться своими народами и верить, что от основных своих политических соперников мы избавились. Когда вина с родителей Элиота была снята, все те, кто оказывал им поддержку во время правления, вышли из тени. Так случилось и в Арайдене, когда Бернарда и шептавшую ему на ухо слова отца Киру отстранили от власти. Ну, и когда я осторожно проредила состав Королевского Совета, отослав тех, кто больше всего нервировал меня в недели перед коронацией, по важным королевским делам: кому доверила следить за восстановлением зданий значимых исторических городов, кого назначила на должности руководителей наших новых посольств в мирах эльфах, гномов и в Тамирской империи. Должности были почётные, потому отказываться от них было неудобно и невежливо. В общем, я проявила свою мстительную натуру, воздав за свои муки на семи советах после ложной свадьбы.