Я помрачнел. Имперская тактика сбрасывать на врага зачарованные камни казалось примитивной, но эти штуки наносили огромный урон при ударе о землю. Когда я в последний раз видел окрестности Академии, ландшафт вокруг неё напоминал поверхность Луны, изрытую огромными кратерами. Не хотелось бы, ломая ноги, преодолевать вспаханную снарядами местность, чтобы добраться до имперских укреплений. Антонина явно уловила мои мысли и сжала пальцы.

— Если наш флот будет наносить удары по имперцам, они будут так заняты наблюдением за небом, что не заметят появления наземных войск. Мы никогда не использовали такую тактику. Обычно мы сбрасываем войска с кораблей, когда пролетаем над целью.

Нон закашлялась с такой силой, что казалось, сейчас сплюнет на пол, а затем продолжила: — Конрой — самонадеянный мальчишка, но далеко не дурак. Он знает о Ивантационных жгутах, которые мы используем, и тренировался по той же программе, что и все мы. Маскировочные заклинания стандартизированы как часть жгутов, чтобы облегчить конструкцию, но это означает, что ему известно, как им противостоять. Использование человеческого метода нападения должно сбить его с толку.

— Должно, — повторил я и поднял серебряную руку, чтобы почесать основание рога. — Я не настолько разбираюсь в войне, чтобы предложить лучший план. Но надеюсь, что если они устроят засаду или что-то в этом роде, смогу помочь воинам прорваться сквозь неё. В худшем случае перейду в своё драконье тело и начну прожигать стены.

Нон недовольно поморщилась и покачала головой, а Антонина запротестовала: — Иван, очень важно сохранить твои нынешние новые возможности в тайне. Мы не знаем, насколько хорошо может видеть Директор изнутри своего заклинания. Если он имеет возможность наблюдать за битвой и узнает всё, на что ты способен, у нас не останется надежды победить призрака.

Не уверен, что «призрак» — правильный термин, но нельзя придумать более точное название для мантии и маски, оставшихся после того, как молодой Повелитель Демонов испарил своё тело, пытаясь обрести силу слишком рано. Тем не менее Антонина права: скрывать мою сущность очень важно.

Я вздохнул, признавая её правоту: — Да, верно. Мы должны уничтожить армию, не показывая Директору все свои козыри. Антонина, ты уверена, что хочешь остаться на корабле?

Тёмная эльфийка кивнула: — Да. Я могу насылать отсюда свои проклятия куда угодно. Если Алиса будет прикрывать меня, заклинания дойдут до имперцев, не подвергая опасности ребёнка. Юлия тоже останется на борту. Баррет и его мастера готовят для имперцев «сюрпризы», которые она сможет раздавать по мере необходимости.

По моему лицу расползлась злорадная улыбка, отражение которой появилось на лице королевы. Старая Нон разразилась гогочущим смехом: — Эти люди даже не догадываются, что их ждёт, когда щупальца начнут доставлять взрывчатку в центр их защитных барьеров, просто ликвидируя их защиту, а потом, если у нас останется достаточно сил, мы выведем из строя осадные орудия. Остальное зависит от тебя и Бладвина.

Улыбка Антонины тут же исчезла: — Бабушка, не называй её так! Ты же знаешь, что это расстраивает Лилию.

До сих пор мне так и не удалось узнать, почему тёмные эльфы так жестоко прозвали девочку-кошку, но возникло предчувствие, что скоро это выяснится. Подняв голову, провёл пальцами по волосам: — Я должен убедиться, что с Лилией всё в порядке, прежде чем мы приземлимся.

Антонина бросила на меня благодарный взгляд, и я повернулся, чтобы уйти. Уже сходя с мостика, услышал, как Нон и Антонина заспорили о том, нужно ли запугивать врагов. Королева громко протестовала, доказывая, что любое преимущество должно быть использовано. Антонина же напирала на то, что Лилия теперь учитель, и ей не к лицу наводить ужас на врагов.

Плотно закрыв люк, передёрнул плечами, отгораживаясь от нарастающего спора. Антонина и её бабушка были склонны очень сильно повышать голос, когда горячо спорили. Я отправился по коридорам в поисках Лилии, которая всё больше старалась избегать людей с приближением битвы, и после недолгих поисков наконец нашёл женщину-кошку. Она свернулась калачиком на диванчике в маленькой лаборатории зельеварения, обхватив руками колени.

Я остановился рядом, изучая магический артефакт Лилии. У огромной косы рукоять длиной была всего в полтора метра и отлита из чистого гравированного серебра. Лезвие представляло собой дугу из металла с алмазным остриём. Объективно коса выглядела слишком большой для Лилии, но мне довелось видеть, как женщина управляется с ней, словно артефакт был невесомым. В данный момент Ангелина сидела у Лилии на плече и гладила её лапкой по шее. Я тихонько присел рядом с ними, прислонившись к спинке дивана.

— Плохие воспоминания? — спросил как можно мягче.

Лилия фыркнула и провела рукой по носу, всхлипнув: — Я начала учиться, когда была ещё котёнком. Моё заклинание всегда было направлено на пользу. Я никогда не умела обращаться с большинством боевых магий, но у меня отлично получалось физическое усиление. Когда войска Хейспиасуской империи вторглись в мир тёмных эльфов, я училась у местных алхимиков. В то время у меня были только инструменты для сбора урожая, и одним из них был серп, который потом и превратился в нынешний артефакт. По словам тёмных эльфов, я убивала врагов так быстро, что воздух становился красным от крови, поэтому они прозвали меня Кровавым ветром.

Сказав это, Лилия вдруг горько зарыдала, и я, наклонившись, обнял её и прижал к себе. Мой хвост обвился вокруг коленей кошки, а её дергающийся от волнения хвост вокруг моего бедра.

— Ты можешь не говорить об этом, если не хочешь, — сказал я, но женщина отрицательно покачала головой.

— Я не жалею, что убивала их. Они — чума, но мне всегда хотелась стать известным целителем, использовать свои магические возможности для лечения людей. Я создавала уникальные исцеляющие зелья, но все, кто окружал меня, видели во мне лишь орудие для убийств. Когда поступила в Академию и получила свой артефакт, он превратился в это… Я дважды модернизировала косу, надеясь, что она станет чем-то новым, но этого так и не произошло.

Я продолжил внимательно рассматривать оружие Лилии. Лезвие было заточено с обеих сторон в отличие от настоящего сельскохозяйственного инструмента. По центру лезвия проходил толстый гребень, придававший ему особую прочность. Наконечник представлял собой закалённое острие, которое могло пройти сквозь доспехи, как кирка. Переведя взгляд на Лилию, обхватил её лицо руками, а когда она подняла на меня заплаканные глаза, нежно поцеловал в губы.