— Да ты совсем рехнулся, придурок! — верещал Енох.

— От придурка слышу! Глиста костлявая! — не оставался в долгу Филимон Поликарпович.

— На себя посмотри, циклоп одноглазый!

— Дистрофик!

— Полифем!

— Кощей!

— Так, товарищи призраки! — хлопнул я ладонью по столу, — а что это у нас здесь происходит?

— Не мешай, Генка, — отмахнулся от меня Енох и налетел на одноглазого, изрыгая такую хулу, что даже портовые грузчики, услышав такое, покраснели бы как пятиклассницы.

— Дрищ! — ответил ему Филимон Поликарпович, даже не удосужившись мне ответить.

Так, мне это уже не нравится. То, что парни решили разделить территорию, это понятно, но то, что при этом на меня не обращают никакого внимание — это уже за гранью дозволенного. Надо срочно принимать меры, или вылезут на голову. Оба.

— Молчать! — заорал я. — Оба!

Призраки ошарашено уставились на меня.

— Слушаем сюда! — продолжал рычать я тоном прапорщика Петренко, — отставить драку! Сцепились, как базарные бабы!

— Да этот циклоп первый… — начал было Енох, но я перебил, рявкнув:

— Я! Кому?! Сказал?! Молчать?!

— Ты, Гена, не понимаешь, глиста эта… — влез Филимон Поликарпович, видимо решив, что я принял его сторону, но я опять рыкнул:

— Что-то непонятно? Так я объясню!

Енох что-то проворчал нечленораздельное и спустился от потолка вниз, глядя на меня с таким видом, словно делал великое одолжение. Одноглазый даже спускаться не стал.

— Филимон Поликарпович, — жестко сказал я, — а тебе что, особое приглашение нужно?

— Мне и отсюда слышно нормально, — огрызнулся он.