Он неожиданности я аж икнул.
— Да, да, — усмехнулась она, — а души невинноубиенных обязательно приходят туда, где они погибли.
— То есть если я буду сегодня на том месте, то смогу увидеть эту душу?
— А если прочитаешь определённые слова — то и оставишь её здесь, — хохотнула старуха.
— Какие слова? — тут же уцепился за такую возможность я.
— Ха! Всё-то ты, милок, знать хочешь, — покачала головой цыганка, — прямо вынь да положь. А с чего я тебе тайные слова за так передавать должна?
— А чего ты хочешь? — выдавил из себя я.
— Вот это уже другой разговор, — улыбнулась старуха, — я хочу услугу. Но не сейчас, а потом.
Я вздохнул и согласился. А куда деваться?
— У тебя есть бумага и чем писать? — спросила она.
Я вытащил из кармана небольшой блокнот, который всегда носил с собой и огрызок химического карандаша.
Бабуля нацарапала на листе четыре слова корявым почерком.
— Вот, — сказала она, — когда душа придёт, прочитай это два раза.
— Спасибо! — от всей души поблагодарил её я, даже не сомневаясь, что она не врёт, — так что за услугу я вам буду должен?
— Тебя потом найдут, — прищурилась старуха. — Но не беспокойся, ничего страшного там не будет. Просто услуга. Небольшая.
Я торопливо бежал по окруженной ольхой и осинками просёлочной дороге, которая тоже вела к Батюшкино, к тому месту, где состоялась моя эпическая битва с Лазарем, в результате которой дощечка Филимона Поликарповича прекратила своё существование, и вместе с нею, и он сам.
— Ну? Далеко там ещё? — мерцающий Енох мчался за мной и всё время ворчал.
— Всё, прибыли! — узнал я страшное место и остановился чтобы отдышаться.
— Так читай слова! — возмутился Енох.
Я вытащил бумажку и дважды громко прочитал слова, которые были явно нерусскими. Какая-то абракадабра.