— Дурак! Я же не в том смысле! — фыркнула Нюра и вспыхнула до корней волос.

— Зачем вам этот Зёзик, барышни? — моментально проявил интерес Гришка, — он старый и печальный. К тому же храпит, да и сам боится. А вот я…

— Товарищи! Хватит хохотушки устраивать! Наш товарищ погиб, а мы тут пошлые вещи обсуждаем. Как-то не по-человечески, — попенял всем Жорж.

Все сконфуженно умолкли.

— А коли нету других идей и возражений, то расходимся по квартирам, товарищи, — велел Жорж и первым пошел вниз.

С огромным облегчением, я вошел в квартиру.

Клара, которая всё это время, пока шло обсуждение, безучастно стояла и просто смотрела, тоже закрыла дверь. Я услышал скрежет запираемой на замок двери.

Вот и ладненько.

Всё остальное потом.

Я зашел в квартиру и принялся торопливо раздеваться. Но не до конца. Раз поспать мне сегодня выпало часа три. Значит, скоро подъем. Да и в самой квартире не жарко.

Я скинул куртку. Принялся развязывать шнурки ботинок. На сундуке, потерянно и печально сидела Мими.

При виде её у меня аж сердце закололо, такой грустный был у неё вид.

— Посмотри на Мими, — шепнул мне Моня.

— Мими, что с тобой? — спросил я и босяком прошлёпал по холодному полу к ней, поджимая пальца ног.

— Ы, — она прохрипела это «ы» так печально, что стало ясно, что случилось что-то очень плохое.

— Не можешь объяснить, да? — спросил я.

Мими покачала головой.

Клянусь, по её щеке скатилась призрачная слезинка.

— Кто тебя обидел, Мими? — спросил я.

— Ы, — опять сказала она.