— Чегой? — улыбнулась она мне сонной улыбкой.
— А мужики у вас тут есть?
— А чего ж не быть? — пожала плечами женщина и спросила, — а ты, мил человек, чьих будешь?
— Мне нужна телега с лошадью, — проигнорировал её вопрос я, — нужно перевезти кое-что. Я заплачу.
— Ну это тебе к нашему деду надо, — она махнула рукой на крайнюю избу, покрытую новой дранкой, — Дед Христофор. Он у нас самый главный тут.
— Ага, спасибо, — кивнул я.
— Так, а что ты хотел? — прицепилась она, но я уже, получив нужную информацию, не стал с ней точить лясы, а направился прямо к указанному двору.
Во дворе было тихо. Если не считать нескольких куриц, которые деловито копошились в куче свежей стружки возле поленницы дров.
— Эй! Хозяева! — крикнул я.
Пару минут было тихо, но потом скрипнула дверь и на крыльцо выглянул взъерошенный и заросший щетиной, дед.
— Чегой шумишь? — неприветливо спросил он, почёсываясь.
— Мне сказали, у вас нанять телегу можно с лошадью, — начал я.
— Зачем?
— Нужно перевезти кое-что из Хохотуя в Хлябов. Плачу живыми деньгами, — торопливо сказал я, боясь, как бы дед не передумал.
— Матерь божья! — тоненько охнул дед Христофор, когда мы подъехали к кругу.
— И не говорите, — вздохнул я, — У вас есть какие-то предположения, кто это мог сделать?
Но судя по ошарашенному стеклянному взгляду деда, предположений у него не было. И мыслей тоже. Я уже начал было опасаться, как бы его кондрашка не хватила, когда он отмер и, мелко крестясь, принялся перетаскивать трупы и сгружать их на подводу.
— Там всё село исчезло, — махнул я рукой на дома Хохотуя, — все люди и вся скотина испарились. Не знаете, что это может быть?
— Не знаю, — сокрушенно покачал головой дед Христофор, а потом удручённо спросил, — а остальное добро, говоришь, пооставалось?
— Угу, — кивнул я. — Даже еда горячая в печах стоит.