— Сильно ребра что ли поломал?

— Не очень. Слифус истерику закатил, выпорол её плетью и избил.

Верша задумчиво кинул в огонь обглоданную косточку, а Мара тем временем продолжила:

— Потом сбежала, прихватив парочку золотых безделушек. Сдала ростовщикам, чтобы раздобыть денег. Пыталась выбраться из города, но её той же ночью начали искать церковники... Она пришла ко мне.

— Знала её тогда?

— Знала, — кивнула девушка. — Меня тогда только начали выпускать из подвала.

— Чё? А тебя какого хрена там держали?

— Это другая история, — хмыкнула лучница и опустила взгляд. — Но суть в том, что я смогла достать ещё денег и... Мы сбежали вдвоём.

— У тебя уже тогда система была?

— Была, но... пользоваться я ей не умела. Откуда у дочери торговца из второй гильдии могут быть знания о том, как с ней жить?

Верша молча покивал, достал из бульона куриную тушку, оторвал крыло и передал Шаре. Впившись пальцами в тушку, он сломал ребра и с трудом оторвал грудину с мясом. Положив спину обратно в бульон, он принялся потихоньку объедать грудинку.

— И что дальше?

— Пару раз пытались изнасиловать, пару раз чуть не убили, но мы добрались до начального города. Там и Шару встретили... решили, что будем командой... А потом встретили тебя.

Верша, проживавший кусочек мяса, взглянул на Мару.

— Домой не хочешь?

— Нет... да и не дом там теперь для меня. Я туда больше не вернусь.

— И че, там никого прирезать не надо?

— Кого? Да и зачем? — хмыкнула девушка. — Обратно уже ничего не вернуть.

— А ты? — берсерк взглянул на Шару.

Девушка выдержала взгляд, так же бросила чистые косточки в пламя очага, а затем покачала головой.