– Как биопсию? – недоумевала я. – Ведь эти агенты могут означать, что угодно, причём в нескольких органах. Так что же, надо делать биопсию всех органов? – задала я, видимо, глупый вопрос.
– Я отвечаю за твои яичники! – гордо и сухо отрубил доктор, которому мои логические рассуждения явно не понравились, и вышел.
В этот день произошёл перелом (или взлом, слом, надлом, точно не сформулирую, знаю только, что что-то необратимое). До этого момента я старательно пыталась выпутаться из создавшегося многопланового клубка и победить пресловутого Агента. Установившиеся под его руководством и ставшие нормой постоянные состояния неопределённости, ожидания нового приговора, сомнения, страха, полное отсутствие малейшего понимания или сострадания со стороны тех, кто меня «лечил» в сочетании с последствиями падения и аритмией, представляли собой и так нелёгкую задачу. Но в этот день, когда к Агенту подключилась его агентура, я поняла, что беспомощна перед ней, что у процесса нет конца; кто знает, сколько ещё подкованных товарищей готовятся нанести удар в ожидании удобного момента. В этот день ситуация вышла из-под всякого контроля и перешла в новое измерение, где доминирующим стало неуправляемое чувство животного страха, если не сказать ужаса. Меня не покидало ощущение, что за мной гонится стая разъярённых волков (или раковых агентов, не знаю, что страшнее). Впервые я поняла истинный смысл фразы «умереть от страха», оказывается, это действительно реально.
Испытав немало стрессов, как положительных, так и отрицательных, я всегда умела после них удивительно быстро восстанавливаться. Но этот многомесячный и многогранный стресс, сопровождаемый физическим недугом, оказался мне не под силу, я не смогла с ним справиться, и тут пошла, поехала полоса новых, уже рождённых страхом, проблем.
Врачи облегчённо вздохнули – наконец-то появилось нечто, на которое всегда можно списать всё со мной происходящее: чрезмерный страх, а следовательно, проблемы с психикой. Они с новой энергией и поразительным энтузиазмом стали изучать теперь уже мой страх. Для этого мне опять сделали анализ крови и оказалось, что мои гормоны, отражающие уровень стресса, сильно зашкаливают.
Было решено, что меня необходимо успокоить, а для этого мне прописали успокаивающее психотропное лекарство Занакс. Мне не хотелось принимать очередное психотропное, но было очевидно, что без него не обойтись. Я выпила первую таблетку и стала ждать, что вот-вот успокоюсь, но реакция моего организма на знаменитый Занакс оказалась прямо противоположной. Через двадцать минут все симптомы удесятерились. Спасибо Занаксу, он оказался препаратом недолгого действия, и через два часа я снова была в своём стабильном, постоянном состоянии ужаса без излишних всплесков. Мне объяснили, что с Занаксом иногда так бывает, что подбор психотропного – это дело тонкое и часто занимает какое-то время, нужно пройти через пробы и ошибки, чтобы сделать правильный выбор.
Следующей пробой и, безусловно, ошибкой стало другое психотропное. Название этого монстра я, к сожалению, не помню – было длинное и начиналось на М. Как мне объяснил доктор, его преимуществом является то, что его не нужно принимать регулярно, только по надобности. И вот первая таблетка спустилась вниз по моему пищеводу. Этот опыт оказался ещё более печальным: так же, как в случае с Занаксом, все симптомы усилились, но не в десять, а в сто раз, причём этим дело не ограничилось – начались галлюцинации. Вдобавок, этот препарат оказался препаратом пролонгированного действия и не сбавлял оборотов на протяжении 24 часов. Когда, после суток неописуемых испытаний, я стала возвращаться к своему хроническому состоянию, моей радости не было предела – казалось, что лучше себя чувствовать просто невозможно.
Так как подбор лекарства давался мне нелегко, было решено, что я буду продолжать принимать клонопин, несмотря на то, что к нему возникает привыкание. Я снова проконсультировалась с Доктором Стейшном, он мне велел не увлекаться, но утешил, что принимать препарат недели три я могу без проблем.
В те редкие моменты, когда мне становилось немного лучше, я пыталась разобраться, как же быть с назначенной биопсией. Я едва успевала сделать прописанные: хирургом – очередную маммографию; терапевтом – кардиограмму; невропатологом – ультразвук шеи и энцефалограмму; кардиологом – ультразвук сердца и Холтер монитор. Так месяцами тянулись мои будни. Я поговорила со своим бывшим гинекологом, под руководством которого родился мой старший сын (это был небольшой экскурс в прошлую жизнь, здоровую и ничем не омрачённую, ничем не напоминающую дурдом, в котором я оказалась, сама не понимая как). Он искренне недоумевал по поводу биопсии, сказав, что ничего более бессмысленного себе представить не может, так как, если не видеть на аппарате ультразвука или другого прибора какой-либо опухоли, с какого же места брать биопсию? Он мне сказал, что советовать не берётся, но, если я всё же решу делать биопсию, то лучше вообще вырезать яичники. Я решила ничего не делать, чем изрядно разочаровала своего Гинеколога, столь активно старающегося меня спасти.
Так прошло чуть больше года. К этому моменту я сменила терапевта. Новый оказался добрым и душевным человеком и хорошим врачом, но, к сожалению, дело уже зашло далеко. Накопившийся стресс, вдобавок к приобретённым проблемам, то и дело вылезал то здесь, то там в качестве очередного нового проявления, так что скучать не приходилось.
ГЛАВА 9
У СПЕЦИАЛИСТОВ
У дерматологов
В самый разгар всех медицинских событий на лице у меня стали появляться и надолго оставаться красные, весьма болезненные пузырьки. Терапевт порекомендовал обратиться к дерматологу. Хотя и не хотелось, но пришлось – уж слишком неэстетично выглядела физиономия, да и не было понятно, что это такое и отчего. Я подыскала специалиста с приличным образованием и недалеко от дома, пришла на приём, заполнила анкету и жду. Ждала, как ни странно, не очень долго. Довольно скоро появился Доктор Кожник и заявил, что ему не нравится почерк, которым я заполнила анкету, и он вообще не хочет меня видеть. Я несколько удивилась: мне казалось, что почерк у меня вполне приличный, но, как выяснилось, Доктор Кожник не разобрал одну цифру в моём адресе, и это его сильно оскорбило. Моментально прибежала секретарша, которая, видимо, не в первый раз была свидетельницей чего-то подобного, и разрядила ситуацию. После этого разъярённый Доктор схватил увеличительное стекло и сквозь него, наконец, посмотрел на моё лицо.
– Надо сделать анализ крови, чтобы исключить красную волчанку. И если окажется, что это не красная волчанка, я тебе скажу, что это, а пока будешь мазать эти две мази: антибиотик и стероид, – изрёк Доктор Кожник, протягивая мне два рецепта.
После этого он гордо покинул комнату, а мне велели назначить время очередного визита. С сотрясением мозга, аритмией, мышечными спазмами и судорогами, с подозреваемыми опухолями, зашкаливающими стресс-гормонами, умирая от страха и теперь уже с подозрением на красную волчанку, я покинула заведение. Должна сказать, что в данной ситуации я уже не испугалась и даже не расстроилась, так как на тот момент моей жизни плюс-минус красная волчанка дела не меняла, а Доктор Кожник мне был настолько омерзителен, что на сей раз его осторожность в установлении диагноза не оказала на меня никакого влияния.
Доктор, практикующий антропософскую медицину, о визите к которому будет ниже, мне запретил мазать стероидную мазь, обосновывая тем, что кожа на лице может стать тонкой, а антибиотиковую – одобрил; он же, глянув на моё лицо, сказал, что подозревать красную волчанку – просто абсурд. Анализ крови я не сделала и на повторный приём не пошла. Через какое-то время лицо само очистилось. Видимо, причиной послужило некоторое понижение стресс-гормонов.
Забегая вперёд, скажу, что на дермотологов мне всегда не везло. В январе этого года руки мои обсыпало ранками, подобными комариным укусам, которые безумно чесались. Первые недели две относилась я к этому факту несерьёзно и просто остервенело раздирала собственные руки, думая, что само пройдёт. Этот метод, вообще говоря, весьма эффективен и успешно практикуется многими представительницами женского пола: главное тут суметь отодрать как можно большую поверхность кожи, а потом заделать образовавшуюся траншею слоем штукатурки. Но на сей раз почему-то не помогло.
Когда я поняла, что ничего само не пройдёт, отправилась к Кожнику #1 (нумерация для этого конкретного эпизода). И вот, всего на один час позже назначенного времени (на лучшее рассчитывать не приходится) я зашла в соответствующий кабинет. Специалист взяла лупу, посмотрела на мою сыпь и молчит.
– Что это такое? – кое-как выдержав многоминутную паузу, спросила я.