— Говорят, ваше-блародие, на север двигаем, вокруг всей ихней Европы. В Мурман!

— Да ну? — сказал Кирилл скучным голосом.

— Да-а! Чухну[17] погоняем, а то обнаглела вконец. Едрёна-зелёна… И немаков тожить, и Петербурх возвернём…

Почуяв настроение штабс-капитана, ординарец спросил участливо:

— Никак с жёнкой полаялись, ваше-блародие?

— Хуже, Кузьмич, — вздохнул Кирилл. — Полковника не видел?

— Кажись, в собрание подались их превосходительство.

Кивнув, штабс-капитан повернулся уходить.

— А…

— Потом, Кузьмич, потом…

Офицерское собрание располагалось, можно сказать, рядом, поэтому пролётку Авинов не стал брать, отправился пешком. Состояние у Кирилла было подавленное, и ощущение замаранности не пропадало, усиливалось только. История, приключившаяся с ним, была дикая, дичайшая, а объяснить её штабс-капитан не мог, как ни пытался. И выбросить записки нельзя — улики всё ж таки… Скоро, скоро он сдаст обе гадкие, грязные бумажонки — и освободится! Вон, уже завиднелась колоннада Офицерского собрания…

— Капитана Юрковский? — услышал вдруг Кирилл.

Резко обернувшись, он увидел грека во всём длинном и широком, не по размеру, и в неизменной красной феске. Маленькие глазки по сторонам фантастического носа-тарана блестели бусинками, как у степного тарантула, прячась в тени мохнатых сросшихся бровей. Из курчавых зарослей выглядывали мокрые красные губы.

— Они говорити, сто вы цестный официр, — заторопился грек, — сто расписка не писати… И я — цестный контрабандист с Пересыпи…

Суетливо роясь в расписной торбе, он достал пару увесистых цилиндриков — это были царские червонцы, упакованные в синюю вощёную бумагу, на торцах запечатанные воском.

Приняв золото, взвешивая его в руке, Авинов раздумывал: сжать ли стопочки монет в ладонях, как свинчатки, да залепить этому греку с правой и с левой, или… Сообразить, что «или», ему не дали — из толпы вынырнули крепкие ребятишки в серых костюмчиках, но с явной военной выправкой и скрутили ему руки, согнули в три погибели, обыскали…

— Пустите! — выдохнул Кирилл.

Кто-то, не церемонясь, нагнул ему голову и впихнул на заднее сиденье «майбаха». Один крепыш там уже сидел, второй залез следом за Авиновым и прижал так, что ни вздохнуть ни охнуть.

— Что… происходит? — просипел штабс-капитан.

Третий здоровяк, усаживаясь на место рядом с водителем, косо глянул на него и бросил: