— Закон повелевает ей быть покорной, — сказал Шедареган и, помедлив, добавил: — именно поэтому, я первый среди проклятых, отец.
— И это хорошо, это правильно, Шедареган! Мужчина, желающий подчинить себе женщину — не мужчина, он — дерьмо! — с презрением сказал старец. — Я не мог приказывать или требовать… Среди аивлян подобное не принято. Но я хотел избавить ее… от Агара… И тогда я совершил то, после чего она не смогла пойти за мной — я изменил свое имя…
Союз Эвааля с Эйнрит был союзом двух свободных существ. Их имена — Эвааль-Эйн-Эвап-Афарегаль и Эйнрит-Эв-Афаль-Клейнс — были подтверждением, декларацией этой свободы. Немногие из аивлян изменяли свои имена, добавляя к ним имя любимого человека. Для аивлян, относящихся к сексу как к одной из доступных форм общения, такой шаг всегда означал добровольное ограничение, соблюдать которое обязывал себя принимавший второе (а иногда и третье, и даже четвертое) имя в одностороннем порядке, ничего не требуя взамен. Конечно, чаще имена меняли по согласию и взаимно. Имена говорили окружающим об их отношениях, о том, что они семья. Нет, не та «ячейка общества» и «опора государства», что в отсталых мирах именуется этим словом. В некотором смысле, все человечество аивлян — это одна большая семья. Союз же Эвааля и Эйнрит был квинтэссенцией всего того, что заставляет разумных существ в разных уголках Галактики идти по жизни вместе. Семьи или брака, в смысле, какой обычно вкладывается в эти слова в традиционных обществах, к моменту появления на свет Эвааля, и даже Эйнрит, на Аиви уже давно не было, как не было и таких понятий как: тейп, клан, народность или нация. Все это осталось в далеком прошлом. Тысячелетия назад, когда аивляне еще вступали в традиционные браки, брак был целесообразен. Через брак заключались торговые и военные союзы, появлялись компании, компании сливались в корпорации, или просто решались материальные проблемы. Для обществ, не достигших изобилия, ограниченных в ресурсах и потому имеющих внутри себя товарно-денежные отношения, частную собственность и право наследства, брак и семья — явления обычные и даже нормальные. В таких обществах традиционная семья необходима уже потому, что представляет собой экономическую ячейку, в которой наследуемое богатство накапливается и возрастает, обеспечивая благосостояние семьи и бизнеса. Но какая польза в браке и семье в обществе, где нет недостатка, а потому и нет денег, нет передаваемых по наследству богатств? Для чего накопления тому, кто бессмертен, и ни в чем не нуждается? Ему это не нужно. Нет, Эвааль и Эйнрит не были семьей в традиционном смысле, но они были б
— …Я стал предателем в ее глазах… и в глазах окружающих. То, что я сделал, вычеркнув одно из своих имен, разорвало наш союз.
— Прости, отец… но как это понимать? — спросил Шедареган.
— Общее имя… это как нить, что связывает его обладателей… — объяснил старец. — Полные имена аивлян состоят из четырех частей, каждая из которых может содержать одно, два или более имен… Вторая часть обычно состоит из одного имени, бывает, что и из двух или трех, но чаще из одного. Это имя любимого человека… или нескольких человек… У большинства аивлян за первым именем следует третье, но мое было полным. Эвааль-Эйн-Эвап-Афарегаль.
— А третье и четвертое имена? — спросил Хариб. — У вас это имена родителей, и первым стоит имя матери… Матери аивлян главнее отцов?
— Нет, не главнее. Но именно мать носит плод в себе, на ней лежит бремя и ответственность. К тому же, отцов может быть больше одного… Третье имя — имя матери, четвертое — имя того, на кого бы ты хотел быть похожим… кем восхищаешься, к кому испытываешь глубокое почтение… Для меня такой человек — мой отец.
— Но… каким образом, отец, твой поступок разрывал вашу связь с Эйнрит?
— Дело в том, Шедареган, что у аивлян не принято ограничивать свободу выбора… если это не касается выбора других… либо внешних контактов с другими цивилизациями… — старец помолчал, окинув взглядом обоих собеседников, как бы желая убедиться, что все, что он говорит, им понятно. И Шедареган, и Хариб внимательно слушали. — Для внешнего контакта, — продолжал он, — требуется два условия: первое — иметь звание контактора, и второе — необходимо утверждение экспедиционного Совета… Когда Совет принял мое признание ответственности и намерение исправить последствия моих ошибок, никто, ни Совет, ни корабль, не могли препятствовать Эйнрит отправиться со мной, так как ей это позволяло сделать ее положение… Она — опытный контактор, и она как бы часть меня… а мне Совет позволил действовать… Я не мог ей помешать иначе…
— И ты вычеркнул ее, оторвал от себя, разорвал вашу семью…
— Да, Шедареган. Я сделал это. Я ее предал.
Старец склонил голову, спрятав глаза.
— Предательство?! — не выдержал тогда Хариб. — Но почему?! Жизнь здесь, в мире, пропитанном жестокостью и унижением, для нее стала бы пыткой! То, что вы сделали, Аиб-Ваал, можно расценить и как жертву!..
— Нет, Хариб… — старец покачал головой. — Нет… это было предательство… Эгоизм и трусость породили подлый поступок… Я виновен.
Некоторое время все трое сидели в тишине, которую нарушал лишь щебет порхавших по саду с ветки на ветку птиц.
— Близится день Великого очищения… — заговорил, наконец, старец. — Пришло время привести в действие наш план… — он поднял взгляд на Шедарегана. — КДВ готова к действию?
— Да, отец. Все готово, — ответил первосвященник.
— Действовать будем согласно нашему плану… с одной поправкой…
Шедареган внимательно смотрел на старца, ожидая продолжения. Хариб смотрел с непониманием.