Я позвонил своему немецкому другу Карлу, который жил в Штутгарте, за много километров от Франкфурта. Я знал Карла по Афганистану. По телефону я объяснил ему ситуацию.

— Ну, Давид, перед тобой действительно непростая задача, — сказал Карл. — С чего ты вдруг решил, что какой-нибудь немецкий хаусмайстер разрешит сорока студентам приходить к вам в квартиру для занятий?

— Я понимаю, Карл, что это несколько необычная просьба, — согласился я, сознавая сложность своей ситуации. — Однако это не школа. Я не беру платы, и все студенты — мои гости.

Эти объяснения не убедили моего друга, но я продолжил.

— Карл, так как я по-немецки могу сказать только «здравствуйте» и «до свиданья», я хотел бы, чтобы ты от моего имени поговорил с нашим хаусмайстером, — сказал я ему. — Пожалуйста, расскажи ему о наших планах, чтобы он был в курсе того, что происходит. Я с удовольствием отвечу на все его вопросы.

На другом конце провода была полная тишина. Казалось, прошло не меньше минуты, прежде чем Карл ответил:

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, Давид. Но ты не можешь понять немцев. Они любят уединение и покой, особенно у себя дома. Любой хаусмайстер моментально представит себе постоянно входящих и выходящих людей, которые хлопают дверью и нарушают покой остальных жильцов. Он не задумываясь отвергнет твою просьбу.

— Знаю, Карл, но ты можешь хотя бы попробовать?

— Хорошо, Давид, — тихо ответил Карл.

Я знал, что Карл всегда рад мне помочь, но он был уверен в бесполезности этой затеи.

— Спасибо, — поблагодарил я. — Давай помолимся, а потом я схожу за менеджером и перезвоню тебе.

Мы кратко помолились и затем попрощались.

Я нашел менеджера, привел его в нашу квартиру, затем позвонил Карлу. Передав трубку хаусмайстеру, я стал терпеливо ждать, пока он разговаривал с моим другом. Внимательно следя за выражением его лица, я старался определить его реакцию, но так ничего и не сумел рассмотреть. В конце концов он передал мне трубку.

— Алло, Карл, — сказал я.— Ну, как вы поговорили?

Карл рассмеялся:

— Давид, это было невероятно. Я не могу в это поверить. Он сказал, что твоя идея обучать афганцев английскому ему очень нравится. Сказал, что будет рад тебе помочь всем, чем сможет. Интересовался, не нужно ли тебе чего-нибудь. Он только попросил, чтобы студенты входили и выходили тихо, не задерживались в коридорах и не бросали на пол бумаги. Он говорит, что его жена — беженка из Восточной Европы, и он понимает, как им сложно.

Мне хотелось закричать: «Слава Богу!» — но я сдержался и поблагодарил Карла. Хаусмайстер улыбнулся, а я принялся неистово трясти ему руку, улыбаясь при этом так, что у меня потом болело все лицо. Жестами он пригласил меня к себе в гости на кружечку пива. Я знал, что он оказывал мне особое гостеприимство, но я вежливо отказался, поскольку в силу своих личных убеждений не употребляю алкоголя. Размышляя над тем, как бы мне ему это объяснить, я снова улыбнулся, пытаясь выразить свою глубочайшую признательность. Он улыбнулся в ответ, удивленно поднял брови, пожал плечами и ушел.

Позже я узнал, что он стал хаусмайстером всего за десять дней до того, как мы сняли эту квартиру. Предыдущий менеджер просто терпеть не мог иностранцев. Было ли то, что перемена произошла именно в нужное время, простым совпадением? Не думаю. Благодаря великодушному разрешению нашего хаусмайстера афганцы без проблем смогли приходить к нам в гости.

Нам очень хотелось установить доверительные отношения со своими студентами. Хотя рекомендация Джамиля и помогла нам произвести хорошее впечатление, для крепкой дружбы этого было еще недостаточно. Нам с Джули хотелось, чтобы наши студенты поняли, что нам можно доверять. «Но как это сделать?» — думали мы.

Многие наживались на беженцах, и потому им трудно было верить незнакомым людям. «С чего вдруг они будут доверять нам? — думал я.— Наверняка они стараются понять, что нам от них нужно».