– С людьми, страдающими биполярным расстройством, это бывает сплошь и рядом: в определенный момент они начинают верить, что больше не нуждаются в лекарствах. Они прекрасно себя чувствуют, и у них появляется убежденность, что они могут отлично обходиться без лечения. Таким образом, они прекращают принимать свои таблетки, состояние их стремительно ухудшается, и зачастую они прибегают к самолечению. Именно это случилось и с Горди, хотя, надо признать, у него было много и других проблем. Вся эта катавасия с юридической школой, невозможность найти работу, долги, и в довершение ко всему он почувствовал, что его настойчиво подталкивают к женитьбе. Ко Дню благодарения он уже был плох, но прилагал неимоверные усилия, чтобы скрыть это.

– Почему ты нам не сказала?

– Потому что он бы мне этого не простил. Горди считал, что сумеет быть мужчиной и справится со всем этим. И надо сказать, что бо́льшую часть времени с ним все было в порядке. Только перепады настроения стали резкими и он начал много пить.

– Тебе надо было рассказать нам, – упрекнул ее Марк.

– Я не знала, что делать. Мне никогда прежде не приходилось сталкиваться с чем-то подобным.

– Бессмысленно теперь укорять друг друга, – сказал Марку Тодд.

– Прости.

Тодд взглянул на свой мобильник и произнес:

– Уже почти восемь. От Горди никаких известий. Мне нужно к полудню быть в баре – начинается моя смена. А что вы собираетесь сегодня делать?

– Мне в десять на работу, это на несколько часов, – ответила Зола. Она временно работала в маленькой бухгалтерской фирме.

– Ну, я вернулся из дому раньше срока, чтобы начать готовиться к адвокатскому экзамену, но на самом деле мне совсем не хочется этим заниматься. Наверное, пойду в «Несс Скелтон» убивать время, подлизываясь к будущим начальникам, чтобы показать себя необходимым и значимым. Задарма, разумеется. Уверен, что для меня найдется работа в копировальной.

– Тебе, должно быть, нравится юриспруденция, – заметил Тодд. – Ну, а я совершенствуюсь в баре.

– Спасибо.

– Думаю, единственное, что нам остается, – это ждать, – заключила Зола.

Тодд расплатился за кофе, и они покинули закусочную. Едва они прошли один квартал, как у Золы завибрировал телефон. Она выхватила его из кармана, взглянула на экран и воскликнула:

– Это Горди! Он в Центральной тюрьме.

В 4.35 утра Горди был остановлен полицейским, заметившим, как некая «Мазда» зигзагами движется по Коннектикут-авеню. Горди сначала отказывался пройти тест на трезвость, но в конце концов согласился подуть в трубку. Взглянув на цифру, высветившуюся на мониторе алкотестера, офицер тут же надел на него наручники и запихнул на заднее сиденье полицейской машины. Машину Горди эвакуатор увез на городскую стоянку. В Центральной тюрьме его заставили еще раз пройти тест, результат оказался тот же. У него сняли отпечатки пальцев, сфотографировали его, зарегистрировали и бросили в камеру-вытрезвитель, где уже находилось шестеро других пьяниц. В 8 часов пристав препроводил его в маленькую комнату, выдал телефон и сообщил, что он может сделать один звонок. Горди послал эсэмэску Золе, после чего пристав, отобрав телефон, отвел его обратно в камеру.

Спустя полчаса трое друзей Горди уже прошли через металлоискатель на входе в Центральную тюрьму и были препровождены в большую комнату, где, очевидно, родственникам и друзьям передавали с рук на руки их близких после неудачной ночи. Вдоль трех стен стояли в ряд стулья с разбросанными на них журналами и газетами. За огромной стеклянной перегородкой в дальнем конце двое сотрудниц в форме заполняли какие-то бумаги. Полицейские слонялись по комнате, иногда вступая в разговор с полусонными нервничающими людьми. Их было около дюжины – родители, жены, друзья, – и у всех был испуганный беспокойный вид. Два человека в плохих костюмах, с потрепанными портфелями чувствовали себя здесь как дома. Один разговаривал с полицейским, судя по всему, хорошо ему знакомым. Другой тихо совещался о чем-то с супружеской четой средних лет. Мать плакала.

Марк, Тодд и Зола нашли свободные стулья в уголке и принялись изучать окружение. Через несколько минут Марк подошел к окошку в стеклянной перегородке и, смущенно улыбнувшись, сообщил сотруднице, что приехал за своим другом Гордоном Таннером. Та сверилась с какими-то бумагами и, кивнув на стулья, сказала, что это займет некоторое время. Марк вернулся на свое место между Золой и Тоддом.

Адвокат, болтавший с полицейским, внимательно наблюдал за ними все это время и вскоре подошел. Его костюм-тройка был сшит из блестящей ткани с бронзовым отливом. Черные туфли с узкими мысами, слегка загнувшимися кверху, начищены до блеска. Внешний вид мужчины дополняли нежно-голубая рубашка и ничему не соответствовавший бледно-зеленый галстук с туго затянутым узлом. На одном запястье у него красовались огромные золотые часы, усеянные брильянтами, на другом – два массивных золотых браслета. Напомаженные волосы зачесаны назад и заправлены за уши. Не улыбнувшись, он привычно приступил к делу.