Сантру не портят короткие, едва до плеч, волосы, уж не знаю, какая именно нужда заставила ее остричься так коротко. Эти большие выразительные глаза серого цвета в обрамлении темных ресниц, красивой формы губы, яркие и без всякой помады. Тонкие черты лица и особой грации движения, которые удаются далеко не всем дамам, как бы некоторые из них к ним ни стремились. Один мой знакомый художник утверждает, что чем симметричнее у человека правая и левая стороны лица, тем красивее он кажется окружающим. Не берусь подтверждать или оспаривать его утверждение, но у Сантры симметрия явно на высоте.
И еще хотелось бы заметить, что мужчины у нее были и помимо Корнелиуса. Несомненно, такие цинично-оценивающие взгляды на них появляются у женщин с немалым опытом в амурных делах. Остается только сожалеть – Сантра обязана своему патрону так, что ей поневоле приходится блюсти ему верность. Я же чувствовал тогда, в храме Милосердия, на какой-то краткий миг она замерла и лишь затем уже постаралась избавиться от моих объятий и начала возмущаться.
– Не расслышал, – задумавшись, я пропустил вопрос Клауса.
– Может быть, лучше… – Клаус взглядом указал на сарай.
От которого, вслед за порывами ветерка, то и дело наносило гарью, настолько он пропитался запахом пороха.
– Нет, стрелять больше не нужно. Немного разомнемся со шпагами.
Чтобы мышцы вновь стали упругими, а суставы гибкими после сна.
– Спина тебе не помешает?
– Если ты не станешь слишком усердствовать.
Все утро я старательно пытался не смотреть ему в глаза, чтобы он не смог понять то, о чем сейчас думаю. Пожалуйста, останься в живых! Не так уж у меня их и много, друзей. К тому же способных восхищаться тем, на что давно не обращаю никакого внимания, – красотой заката, пением птиц. Безусловно, я за тебя отплачу, но моя месть не станет тебе утешением, потому что ты о ней не узнаешь.
Мы с Клаусом выбрали уединенное местечко. Бой наш конечно же был вялым, но многого от него и не требовалось.
– Странно все это, – сказал сар Штраузен, когда мы в очередной раз отпрянули друг от друга, чтобы дать передышку перед следующим сближением.
– Что именно?
– Что наш записной сердцеед сарр Клименсе не может завоевать очередную крепость. А она того стоит, – подмигнул он.
– О ком это ты?
– Конечно же не о Ребекке! Как будто и сам не догадываешься.
Смех тебе так идет, Клаус. И хочется верить, что услышу его снова.
– Все, хватит разминок. Время позволяет, сыграем партию в шахматы?
– Опасаешься, что так и не сможешь никогда у меня выиграть? – Он разом помрачнел, видимо вспомнив о предстоящем поединке.
– Вообще-то мне следовало бы надавать тебе пощечин. Нет, не потому, что ты меня оскорбил, но чтобы привести в чувство. Ты давно уже стал мужчиной и должен понимать, что не держишься за подол мамкиной юбки, опасаясь упасть.