Возвращаясь от Михаила Николаевича, прокручиваю состоявшийся разговор. Пока нет причин для беспокойства, несмотря на боязнь императора начать вскрывать коррупционную язву. Но и сделано уже немало. Если даже один брат царя поехал в фактическую ссылку, а под вторым закачалось начальственное кресло. Уж слишком противоречивые слухи ходили о деятельности Михаила Николаевича, являвшимся кавказским генерал-губернатором. Многие знающие люди вполне объективно считали его неподходящей кандидатурой для руководства стол сложным регионом. С учётом того, что с братом Николаем у Александра были напряжённые отношения, то всё складывается замечательно! Недаром же я лью столько грязи на царскую родню и некоторых чиновников, используя иностранную прессу. «Колоколу» и не снилось, какие удары можно наносить по российской верхушке всего лишь подозрениями. Надо максимально далеко отдалять растущее семейство Романовых от государственной кормушки.

Если брать новые фигуры, то у меня нет информации об их компетентности. Но и не надо считать себя умнее предков. Здесь тоже хватает грамотных и умных людей, которые дадут фору любому толковому руководителю из моего времени.

О Левашове не слышал, но если Муравьёв не сомневается в честности сего господина, то выбор отличный. Главное, чтобы новый глава системы лагерей не оказался либералом и чистоплюем. А то подобный персонаж, движимый благородными идеями, может натворить дел похлеще обычного вороватого чиновника.

Пока вокруг Александра сформировалась достаточно разношёрстная компания. Может, я не знаю всех раскладов, но только Шувалов представляет мощную придворную группировку. Муравьёв был силён сам по себе, плюс, надо учитывать его влиятельных братьев. Все остальные значимые фигуры лучше охарактеризовать, как государевых людей. Понятно, что за ними стояли семьи и какие-то силы, но основной их опорой являлся царь. Главное достижение, что среди всей этой компании нет казнокрадов.

Но я далёк от оптимизма. Проблема заключается в том, что неизвестно, как начнут складываться дела после смерти Михаила Николаевича. Важнее даже, кто возглавит канцелярию ЕИВ. Именно эта должность сейчас является фактически второй по значимости в России. Если это будет Шувалов, то не всё так плохо. В случае выбора иного кандидата, не знаю. У меня есть ещё как минимум год, чтобы продавить оставшиеся инициативы. Но надо заметить, что они наталкиваются на недопонимание даже тех персон, кто понимает опасность, которую несут коррупция и революционные ячейки.

Что касается кандидатур, которые поднимут знамя Муравьёва, то с ними не всё так просто. Надо учитывать, что наиболее близкие к престолу люди являются дворянами. И никто не отменял сословную солидарность. По их мнению, для правящего класса должны быть поблажки, в том числе в суде. Показателен был разговор с Шуваловым, когда мы обсуждали ужесточение наказаний и изменение условий содержания арестантов. Это было ещё до составления черновой версии устава ГУИЛа. Или свода его задач и обязанностей, кому как нравится.

— Иосиф Янович, вам не кажется, что это слишком? — Шувалов пробежался по составленному мной списку, — С Чернышевским всё понятно и никто не собирается с ним церемониться. Но вот остальное как-то жестковато.

— Пётр Андреевич, перед нашей экспедицией стоит задача предупреждать преступления против Его Величества и империи. Но почему-то многие рассматривают эту работу весьма однобоко. Начнём с того, что ранее господам агитаторам предоставляли излишне много свободы. Но этого оказалось мало. Все эти либеральные заигрывания воспитали в них чувство полнейшей безнаказанности. Более того, излишнее милосердие приводит к совершенно противоположной реакции. Революционеры видят за этим слабость властей, обусловленную боязнью реакции общества.

— Поясните, о каком страхе идёт речь, — царский фаворит сменил тон с благодушного на серьёзный.

— Начнём с того, что император по чьему-то наущению смягчал и сокращал приговоры очень опасным преступникам. Я сейчас про Михайлова, Ушакова и даже Заинчевского, который открыто призвал своих сторонников к убийствам представителей власти. Формально все эти преступники приговорены к каторге. На деле тяжёлое наказание заменено обычной ссылкой. Более того, бунтовщики находят время, находясь якобы на каторжных работах, писать статьи и даже полноценные романы. Это же касается упомянутого Чернышевского, умудрившегося написать в тюрьме самую настоящую библию для молодых революционеров и террористов. У меня возникает два резонных вопроса. Почему и кто? На каком основании меняется постановление суда, и кто стоит за этим саботажем?

— Граф, дай вам волю, вы отправите в Сибирь всех инакомыслящих. Или заставите заключать в это ваше новое ведомство любого нигилиста, — хохотнул Шувалов.

— Не разделяю вашего веселья, Пётр Андреевич. Существует большая разница между молодыми людьми увлекающимися модными общественными тенденциями, и самыми настоящими врагами, ненавидящими даже не монархию, а саму Россию. Всех этих революционеров, любой формации, надо давить как клопов. Если не хотите их вешать, то зачем позволять осуждённым вести разлагающую деятельность из мест заключения? Преступники должны работать на самых тяжёлых работах, дабы своим потом и кровью заплатить за антигосударственную деятельность.

— Я вас понял. Тем более подобный разговор уже был. Граф Муравьёв поднимал этот же вопрос. Мол, некоторые опасные преступники живут в заключении, как на водах и ни в чём себе не отказывают. Ещё Михаил Николаевич предложил использовать приговорённых на строительстве железных дорог. Хотя, мне кажется, это странной затеей.

Мысленно потирая руки, решаю уточнить, чего не нравится моему начальству.

— Вполне себе верное решение. Это предложение и натолкнуло нас создать новое управление, которое будет заниматься перевоспитанием преступников трудом. Зачем так нерационально использовать ресурсы. Среди заключённых хватает здоровых и крепких людей. То, что они никогда не работали физически, решаемая проблема. Нужен только опыт, вот они и будут его приобретать, размахивая кирками и укладывая шпалы. Несколько лет такого труда, без нареканий начальства, и можно рассмотреть прошение о смягчении наказания. Оно будет заключаться в переводе бравых революционеров на должности писарей и прочих учётчиков, так как грамотные люди всегда в цене. А нашим героям можно не платить, получается двойная польза.

— А ведь вы не шутите, граф, — хмуро произнёс глава третьего отделения, — И для вас нет разницы, к какому сословию относится провинившийся. Я считаю подобную позицию циничной и неприемлемой. Человек благородного происхождения должен иметь право на снисхождение. Тем более дворянин имеет право на снисхождение, и заставлять его работать как обычного мужика совершенно неприемлемо. Странно, что природный аристократ, коим вы являетесь, этого не понимает.