А вот то, что дела у него идут не очень, выдавал тот факт, что половину первого этажа он сдавал одёжной лавке, а вторую сдавал под жильё какой-то шумной молдавской семье, которая в настоящее время громко и весело переговаривалась в отгороженном для них куске дворика, вешала бельё и безуспешно удерживала детей от разрушения штакетника.

— Добрый день, — поздоровался я. — Не подскажете, а где мистер О′Брайан?

— Арендодатель наш? Да вроде у себя был, — ответил усатый улыбчивый мужчина и показал пальцем на неприметную дверцу, открыв которую я обнаружил лестницу на второй этаж.

…

— Кто там? Уходите, я ничего не куплю, — в ответ на мой стук раздался раздражённый скрипучий голос из глубины помещений. Это вполне было в стиле моего «приятеля» О′Брайана.

— Мы с шотландским виски никуда отсюда не пойдём — лукаво и провокационно ответил я.

— А, это Вы, Аркадий. Не буду скрывать, я совершенно не рад Вас видеть, — он открывал дверь, брюзгливо ворча, но его глаза непроизвольно скосились на бутылку виски, которую я купил в магазине по дороге. Раз уж такой пошёл день, то буду бессовестно спаивать носителей английских фамилий.

— А говорят, это хороший виски.

— Вас облапошили. Дерьмовый североамериканский бурбон. Я никого не звал в гости, у меня не прибрано.

— Так нам с «Old Grand-Dad» уйти?

— Ещё чего! Припёрлись совершенно без приглашения, теперь же вообще надумали сбежать, так запросто побеспокоив больного старика? Заходите, раз пришли, так уж и быть, прощу в очередной раз незнание основ алкогольной эстетики, пренебрежение хорошими манерами, сделаю скидку на провинциальную культуру и пониженный уровень интеллекта.

Я аж изумлённо крякнул от такого изысканного речевого оборота, но решил пропустить заряд колкостей мимо ушей.

О′Брайан усадил меня перед журнальным столиком с видом на мутноватое окно, из которого открывалась широкая перспектива на серый пыльный кусок улицы и пронзительно-синее небо, по которому меланхолично летели птички.

— Вы, помнится, алкоголь не пьёте, — сварливым голосом выдал хозяин дома, принеся себе залапанный стакан, а мне чашку с блюдцем для чая, издали по запаху очень похожего на английский из колоний. По крайней мере, тонкие нотки бергамота отчётливо улавливались моим обонянием.

Мне всё же кажется, что это было не беспокойство о моём трезвом образе жизни, а, скорее, об излишнем расходе «огненной воды».

Только расставив на потрескавшейся лакированной поверхности заварочный чайник, сахарницу, молочник, чашки с блюдцами, маленькие подсохшие печенья в необычно смотревшейся трёхэтажной тарелке, свой чужеродно выглядевший стакан и церемонно усевшись, он начал разговор.

— Так что привело Вас в мой дом, мистер Филинов? — в устах старого англичанина это звучало как «офф».

— Меня тут недавно пытались убить.

— Какое замечательное событие, — абсолютно равнодушно ответил О′Брайан, меж тем внимательно и неторопливо наливая себе четверть стакана виски и закидывая туда ровно три кубика льда. — Кто пытался? Как пытался? Травили? Давили?

— Стреляли.