— Как вы считаете, его семья выдвинет против нас судебный иск? Если да, то мне, наверное, лучше уйти.

— Никакой семьи не существует, об иске можете забыть. Правда, я мог бы поднять кой-какой шум. Полагаю, пристреливший его коп — белый, так что не составит особого труда вытрясти из городских властей горстку монет за… скажем, нарушение покоя граждан. Однако я предпочитаю развлекаться по-другому. — Грин рукой обвел помещеньице: — Видит Бог, мне забот хватает.

— Полицейского я не видел. — Только сейчас я осознал, что именно так оно и было.

— Я сказал, забудьте об иске. Это все, с чем вы пришли?

— Я пока и сам не знаю, для чего пришел. Утром явился на работу, будто вчера ничего не случилось, но так и не смог сосредоточиться на делах. Решил развеяться за рулем. И почему-то приехал сюда.

Грин медленно покачал головой, пытаясь постичь услышанное.

— Кофе хотите?

— Нет, благодарю. Думаю, вы неплохо знали мистера Харди.

— Да уж! Девон был моим постоянным клиентом.

— Где он сейчас?

— Наверное, в городском морге при центральном окружном госпитале.

— Поскольку родственников нет, кто позаботится о теле?

— Невостребованных мертвецов хоронят за счет города. В отчетности это называется «похороны неимущего». Для таких есть специальное кладбище неподалеку от стадиона Роберта Кеннеди. Вы здорово удивитесь, если узнаете, сколько народу закапывают там ежедневно…

— Не сомневаюсь.

— …как удивитесь любой стороне жизни бездомного.

Это было мягким, но выпадом, впрочем, я не испытывал ни малейшего желания вступать в бессмысленную пикировку.

— А СПИДа у него, случаем, не было?

Грин несколько мгновений пристально поизучал потолок.

— А в чем дело?

— Я стоял позади Харди. Пуля снесла ему половину черепа. У меня все лицо было в его крови и мозгах, только и всего.