– ВОССЯДЬ! ВЕРНИСЬ НА ТРОН! И ПОЗНАЙ ВЛАСТЬ!

С потолка спустилась еще одна нить с золотой живой искоркой. И ее постигла та же судьба – испепеление моей магией. Следующие три удара обожгли пол перед нами, уничтожая искрящих жуков. Погибла целая рать. Но кто считает пушечное мясо? Меня больше беспокоили «голованы». За время нашей героической беседы они разошлись и сейчас намеревались зайти с флангов. А в одном из темных тоннелей – я уже ненавидел эти постоянно несущие неприятности черные дыры! – слышался новый лязг шагов. Тяжелый лязг. Многообещающий. Похоже, к нам двигалась еще парочка предыдущих мэров.

Интересное сборище намечается – сплошь первые лица города! И все как одни мздоимцы и чревоугодники. Прямо цвет общества! Как там сказал Бланшер? Блеск снаружи – гниль внутри? Это касается всех здесь присутствующих, включая жуков и бестелесный Глас, но за исключением меня – что безмерно радует. Осталось усадить всех присутствующих в кружок, дождаться задерживающихся бывших мэров, а затем крупно нарезать жареных лягух, разлить дорогого вина и устроить вечер воспоминаний с хит-опросом: кто сорвал самую крупную взятку?

– Ты кто такой?! – неожиданно для самого себя, вырвалось у меня. Обращался я к потолку. На ответ не надеялся – вырвалось просто из души что-то злое.

Но ответ последовал. От того, к кому я обратился.

– Я БОГ!

– О как – крякнул я, отправляя в полет два новых заклинания.

Вместо того, чтобы пойти на спад, события начинают приобретать новый поворот. Высадив целое поле колючего ядовитого терновника, я отступил, уходя за плечо Бланшера. Трусливый пузан в свою очередь оказался за моей спиной. И тут же вцепился клещами мне в плечи, забубнил в ухо:

– Ты добрый и славный, щедрый и умный! Ты спасешь меня от этой напасти.

– Спасу, спасу – уронил я бесстрастно, передергивая плечами и сбрасывая чужие руки – Постойте у стеночки. Иначе в процессе битвы от меня может последовать немало вербальной негативной информации обращенной в ваш достопочтимый адрес.

Пузан отлип – управляющему им ИскИну требовалось время, чтобы разобраться в моих необычных словах и уловить их смыл.

– Как твое имя? – повторил я крик. Надо пользоваться, пока враг разговорчив, а его подручные еще не вцепились мне в горло.

Ответ злыдня совпал с первой атакой «голованов».

– Я Гольдгус! Великий и могучий! – хвастливо поведал мне невидимка. Не удовольствовался и добавил – Я сияю нестерпимо!

Как саркастично – нестерпимо сияющий невидимка. Ага. Шарьте глазами по пустоте. Когда глазам станет нестерпимо – вы нащупали воспаленными зенками искомую цель. Стреляйте! Прекрасная инструкция…

И что еще за Гольдгус? Впервые слышу.

Оба врага взмахнули руками. Я успел вовремя с предупреждением:

– Вниз, Лёруш!

Тренированный страж присел. Я тоже. Над нами свистнули облака золотой пыли. Одно облако вдарило в стену. А второе врезалось в замешкавшегося пузана. И тот мгновенно окаменел. Вернее сказать – озолотел. Снова превратился в золотую статую самому себе. Только на этот раз статуя вела себя как положено – не двигалась, намертво застыв в нелепой позе. Разве что обычные статуи не мычат перепугано.

Страж метнулся вперед. Схватил ближайшего Золотого Гнилуна за позолоченные ноги и рванул на себя. Тот послушно упал. А Лёруш подхватил его за икры и принялся крутиться. Наградив второго врага двумя огненными шарами за проявленную им меткость, я пригнулся. Надо мной вжикнула раздутая до безобразия голова. Вжикнула раз. Вжикнула два. И с невероятно неприятным хрустким звуком впечаталась в стену. У-у-у-у…. я аж поморщился. Страж разжал пальцы и на пол упал оглушенный враг. Упал ничком. Столь же безвольно как старая половая тряпка. Я мигом очутился на его спине. И устроил ему стрижку ганглий, орудуя магическими струнами как бритвой. Бил и по усам и по ногам. Доставалось и заднице. Жук дергался, пищал, трещал, обхваченная им голова крутилась из стороны в сторону, тело тряслось, но не вставало – очень уж сильный был удар о стену. Лёруш постарался на славу. И не глядя на дело своих рук, сцепился со вторым голованом, попутно растоптав пяток мелких жуков. Я помог ему немного, послав три ледяных копья и высадив с фланга терновую пущу. А затем поспешно отвернулся – бой безоружного стражника завораживал, притягивал взгляд, заставляя забыть о собственной схватке.