Глава первая

Килька, яйца, брусничное варенье и злая жена

Сгорбившись, покаянно опустив голову, почти упираясь лицом в кухонный стол, я жадно жрал прямо из консервной банки кильку в томате. Рядом со мной сидел Орбит и занимался тем же – покаянно жрал. С другой стороны стола стояла разгневанная женщина. Она стучала еще горячим вареным яйцом по столу, размахивала перепачканной ложкой и сердито говорила набитым ртом. Причем говорила на удивление внятно. Каждое ее слово втыкалось в нас подобно раскаленному гвоздю – размер двадцатка.

«Глупое отношение к здоровью».

«Наплевательское отношение к социальной жизни».

«Нерегулярное питание – или отсутствие такового».

«Отсутствие заботы о голодных и вымотанных гостях» – проглотив печально смотрящую на меня кильку, я покосился на сидящего Орбита. Тот спрятался за козырьком бейсболки, обнял руками консервную банку и с хлюпаньем вылизывал остатки томатного соуса. Да… на деликатное поедание фрикасе и омаров это походило мало. Тут блин узник урчащий дожирает получаемую раз в неделю баланду…

– Сводим его куда-нибудь – попытался я сгладить, натянув на лицо свою самую роскошную улыбку – я редко ей пользовался, хранил на подобные случаи – В кафешку с русской едой. Национальной… вроде шаурмы. Сытно!

На Киру роскошная улыбка не подействовала. Он стукнула яйцом сильнее. Яйцо смялось. Я поспешно подкатил к ней уже очищенное яичко, выхватил пострадавшее и взялся спасать из осколков разбитой скорлупы. В это время Кира стучала по столку ложкой, проговаривая по слогам:

– Неприемлемо! Неприемлемо!

– Мы понимаем – закивал я – Понимаем. Каемся. Да?

– Ка-а-аемся! – закивал и Орбит, украдкой подтягивая к себе блюдце с брусничным вареньем и держа наготове дрожащий ломоть ржаного хлеба – Варенье с ки-и-илькой – по-русски?

– По-русски – закивал я снова – Еще как по-русски! Сытная простонародная еда!

Грохнула ложка. Понятливо вздрогнув, я открыл новую банку кильки, вывалил на тарелку, положил рядом два яйца, пододвинул все к Кире и приготовился принять очередную порцию справедливой критики. И критика себя ждать не заставила. Разгневанная женщина говорила еще минут двадцать. И сильно при этом походила на изрядно помолодевшую маму Лену – неосознанно Кира подражала ей, это я понял сразу. Хочешь узнать какой станет твоя девушка через тридцать лет – взгляни на ее мать. В этом случае смотреть, скорей всего, следовало на домработницу семьи Крапивиных. Если не на внешность, то на характер.

– На тебя многие надеются, Рос! – припечатала в конце монолога Кира – И многие тебе подражают! Не мне! Не Орбиту! Не Бому! А тебе! Клановый лидер дотянул себя до Затухания и обморока, пав на руки рыдающих сокланов – и мы также будем делать! А что?! Круто же – не жалеть себя!

– Ананасы консервированные остались, душа моя – проворковал я.

– Неси! – рыкнула Кира, врезав по столу многострадальной ложкой.