Однако когда кореец подошел ближе, он увидел, что на лице его ученика лежит печать тревоги. Чиун подумал о том, сколько страданий выпало на долю Римо, и даже искусство Синанджу было здесь бессильно.

Мастер заглянул в глаза Римо и сказал:

– Ты предавался размышлениям.

– Я принял непростое решение, папочка.

В голосе Римо звенела печаль, и мастер Синанджу решил ему помочь.

– Ты хочешь искать новые горизонты?

– Откуда ты знаешь?

– Отец должен знать своего сына.

– Не обижайся, но... то есть я хочу сказать, что у меня ведь нет отца.

– Не совсем так. Ты просто не знаешь своего отца. Ты стоишь здесь и созерцаешь сладкое великолепие мира. Лишенный отца, ты был бы лишен и этой роскоши, поскольку тебя не было бы на свете.

– Понятно. Я имел в виду, что ты мой учитель и мой друг. Но ты мне не отец.

Чиун задумчиво склонил голову набок.

– И все же ты называешь меня отцом... когда бываешь в настроении.

– Ты оказал мне честь быть моим учителем и советчиком. Но теперь я должен найти самого себя.

– Найти себя? Но вот он ты! Стоишь на берегу океана, в стране, где родился. – Чиун устремил взор вдаль, туда, где в дождливой дымке простирались воды залива. – Иногда мне хочется оказаться на морском берегу в моей стране. Но, увы, пока мне этого не суждено.

– Если ты намерен пробудить во мне чувство вины, не стоит стараться, – предупредил его Римо.

– Я просто размышляю о своей судьбе. Как и ты.

– Хорошо сказано. Однако мне пора идти.

– Я не могу пойти с тобой, сын мой. Ты это знаешь.

– Туда, куда мне следует пойти, я должен отправиться один.