— У... о-о! — взревел Харуюки и резко поднялся.
Его шкала энергии от полученного урона заполнилась почти до предела. Он влил этот зелёный цвет в чешуйки на спине.
Серебряные крылья звучно раскрылись. Быстрые взмахи острых чешуек разбивали капли дождя, превращая их в туман.
— Гр-р... — прорычал в ответ Цербер II. Судя по всему, он не мог разговаривать, пока жевал своего противника.
Но отпускать его руку он не спешил. Видимо, Цербер II не унаследовал той гениальности и смышлёности, что присуща вежливому мальчику, Церберу I.
Как только Харуюки почувствовал, что готов к взлёту, он устремил свой взгляд на чёрные тучи над собой... и изо всех сил оттолкнулся от земли.
Его левая рука, которой он сжимал правое запястье противника, и правая рука, которую тот продолжал держать зубами, резко ощутили на себе тяжесть. Несмотря на скромные размеры, из-за тяжёлого вольфрама аватар Цербера был весьма грузным, но Харуюки с лихвой хватало сил, чтобы поднять его.
— О-о!.. — ещё раз крикнул Харуюки, продолжая махать крыльями и буквально выдирая Цербера из углубления в асфальте.
Вслед за этим они устремились вверх, продираясь сквозь ливень. Их взлёт проходил параллельно реконструированной десять лет назад башне Накано Сан Плазы, и расходившаяся от них ударная волна разбила большую часть стёкол на своём пути.
Мимо пронеслась крыша ставосьмидесятиметрового здания, но Харуюки поднялся ещё на пятьдесят метров и лишь затем переключился на парение. С учётом оставшегося у него здоровья, Цербер ни за что бы не пережил падение с такой высоты.
Краем глаза Харуюки заметил, что зрители, находящиеся в режиме автоматического слежения за боем, уже телепортировались на крышу Сан Плазы. Он разжал левую руку. Тело Цербера II сразу же накренилось. В воздухе его держали лишь зубы, которыми он кусал правую руку Харуюки.
— До смены ты заблокировал мой полет, едва заметив, что я взлетел. Я удивлён, что ты умеешь изменять свойства аватара, но, видимо, сильнее ты от этого не становишься.
— Гр-р... — вновь зарычал держащий правую руку Харуюки левый наплечник Цербера в ответ на эти слова.
Его челюсти оставались неподвижны, словно тиски, и поэтому боль была далеко не такой невыносимой.
Сам Цербер тоже не мог окончательно раскусить находящуюся во рту (в наплечнике?) руку, ведь в этот самый момент он тут же начал бы смертельное падение с двухсоттридцатиметровой высоты. Возможно, если бы он упал не на землю, а на крышу здания под действием Физической Неуязвимости, он смог бы пережить падение даже с 10% здоровья, но, судя по всему, у Цербера II, управлявшего аватаром на данный момент, не было доступа к этой способности.
Конечно, неожиданное переключение на вторую личность, живущую в наплечнике, шокировало Харуюки, но, как он уже успел заметить, хладнокровно взвесив все факты, Цербера II следовало признать менее опасным противником по сравнению с Цербером I. Если Цербер I был настоящим кошмаром для Сильвер Кроу, то полагающийся на укусы и захваты Цербер II, наоборот, казался лёгкой добычей. Достаточно лишь взмыть в небо после укуса, и противник уже не смог бы вырваться, не получив урона.
Проанализировав ситуацию и успокоившись, Харуюки вновь обратился к свисающему с правой руки Церберу:
— Кто твой «родитель»?
Конечно, он не ожидал, что его противник ответит на этот вопрос, но он не мог не задать его.
Сегодня, во время большой перемены, Черноснежка и Фуко, решившие натренировать Харуюки перед боем с Цербером, рассказали ему значение двух жутких терминов.