Такуму продолжал улыбаться прежней улыбкой, но в глазах его появилась боль, которой раньше не было. Он разомкнул губы, затем снова сомкнул их. Наконец, он решился и ответил, но не словами обвинения:

— Хару... тогда ты имел право сказать мне не только эти слова, но и куда более жестокие. Ведь я... нечестными методами охотился на нашего командира, самого дорогого для тебя человека, твоего «родителя», и проиграл тебе после того, как пытался уничтожить тебя. У тебя была возможность скинуть меня на землю и лишить меня оставшихся очков. Но ты не сделал этого и простил меня. И именно поэтому тех слов, что ты мне сказал, было, скорее, недостаточно.

— Нет. Нет, Таку, ты не понимаешь, — резко прервал его самобичевание Харуюки.

Конечно же, он не забыл того, как Циан Пайл, подгоняемый иссякшими бёрст поинтами, пытался напасть на лежащую без сознания Чёрную Королеву Блэк Лотос. Но всё это время Такуму продолжал глубоко раскаиваться за всё, что наделал в рамках «инцидента с троянской программой».

Он уже успел искупить свою вину. Он сменил Легион, работал инструктором Харуюки, принимал самое активное участие в самых сложных битвах против Хром Дизастера и Даск Тейкера. Он стал неотделимой частью Нега Небьюласа. А самое главное — сама Черноснежка уже давно простила его.

Осталась лишь вина самого Харуюки. И, осознавая это, он стиснул зубы и начал слово за словом превращать бурю своих эмоций в речь.

— Я хочу извиниться... не только за сказанные мной слова, но и за то, что я совсем забыл о них. Я должен был извиниться ещё давным-давно... ещё когда ты ушёл из Леонидов и вступил в Нега Небьюлас. Я должен был попросить тебя забыть о них. Манган Блейд сказала мне вернуться к истокам... и тогда я понял. Наверное, я проиграл Церберу именно потому, что настолько мерзок, что сказал такие слова своему лучшему другу, а затем с лёгкостью забыл о них... — тут Харуюки вновь с шумом встал, положил руки на стол и наклонился. — Таку, ради всего святого, прости меня за то, что я... так ранил твою гордость как бёрст линкера, так унизил тебя. И за то, что я совершенно забыл об этом. Прости.

«Я никчёмный эгоист, который не видит никого, кроме себя. Мне кажется, что в мире горюю, страдаю и мучаюсь лишь я... и потому дуюсь на остальных и завидую им. Я не думаю об их чувствах, окружая своё сердце бронёй, пытаясь отбиться от всего на свете...

Да, так же, как Сильвер Кроу пытается защититься своей несовершенной зеркальной бронёй. Пусть она отражает часть физических, тепловых и световых атак, но не может ничего поделать против сильных ударов, вроде боданий Цербера и лазеров Нико. «Недоделанный» — вот моё второе имя...»

— Прощаю. Но при одном условии, — вдруг услышал Харуюки и осторожно поднял голову.

Перед ним сидел Такуму с неизменно мягкой улыбкой.

Положив палочки на стол, он поднялся и обошёл стол, подойдя к Харуюки. Дружески стукнув того по поникшей спине, он сказал:

— С тебя большое ассорти в магазине мороженого Энжи. Что скажешь, Хару?

— ... — проглотив свои чувства, Харуюки спросил, — ...Сколько?

— Ха-ха-ха, я не такой маньяк, как Ти, мне и одного хватит.

Посмеявшись, Такуму вновь принял серьёзный вид, а затем положил руки на плечи Харуюки. Развернув его к себе лицом, он искренним голосом продолжил:

— Хару, как я уже сказал, тогда у тебя было право сказать мне всё что угодно. Но... я не буду с тобой спорить, тебе от этого явно лучше не становится. Поэтому давай пообещаем друг другу. Когда-нибудь, когда мы оба станем высокоуровневыми бёрст линкерами... скажем, седьмого уровня, мы вновь сразимся с тобой в полную силу.

— Таку... — Харуюки удивлённо распахнул глаза и увидел ими лишь предельную серьёзность в глазах своего высокого друга.

— Ты проходишь через множество тренировок и становишься сильнее. Но я хочу попробовать победить тебя, и в этот раз сделать это своими собственными силами. Что скажешь, Хару?

«Да. Вот она», — наконец, осознал Харуюки. — «Вот она, доброта Таку. Вот слова, которые могут навсегда перечеркнуть всё, что я наговорил ему тогда, про то, что ему никогда не победить меня. Вот клятва бёрст линкера, который никогда не позволяет поражению сломить его и стремится победить в завтрашней битве.»