После этих слов Цербер опустил вскинутую в воздух правую руку и сжал кулак. Харуюки на мгновение показалось, что тот расстроился, но…

— Я так рад… что в этом мире есть ещё столько всего, что можно изучить, чему можно тренироваться! — послышался бодрый возглас, и на него Харуюки уже не мог ничего ответить.

Возможно, что Вольфрам Цербер, в дополнение к тому, что самый твёрдый из всех бёрст линкеров, с которыми сражался Харуюки, ещё и самый жизнерадостный. Казалось, словно под этой крепкой бронёй нет ни единой негативной эмоции.

Увы… как ни прискорбно, но это невозможно.

Великая сила должна была родиться из глубокого шрама. Это один из главных принципов Ускоренного Мира, о котором ему вчера рассказала Манган Блейд. Сила Цербера должна быть оборотной стороной его душевной травмы. Пусть даже он сам не знает о существовании этой травмы.

В голове Харуюки пронеслась фраза Теория Сердечной Брони и впилась иглой в воображение. Но Харуюки тут же махнул головой, вытряхивая её. Сейчас он должен думать исключительно о битве, сражаться против опасного противника изо всех сил. Он находится здесь только ради этого.

Судя по всему, о чём-то похожем думал и Цербер, так как он вдруг стал выглядеть куда серьёзнее.

Сжав в кулак левую руку вслед за правой, он лязгнул бронёй, вытягиваясь. Из похожей на волчью маски полился строгий голос:

— Что же… не ожидал, что до этого дойдёт так рано, но я начинаю!

Медленно вскинув перед собой кулаки, он поднёс их друг к другу. Он собирается включить способность.

— Хорошо. Давай, Цербер! — воскликнул Харуюки, сжал кулаки и скрестил руки перед собой.

Цербер с силой ударил кулаки друг о друга. Посыпались искры, и одновременно с этим «челюсти» его шлема сомкнулись. Стекло исчезло, и маска стала состоять полностью из клыков. Хотя изменение это выглядит не очень внушительно, его системный эффект огромен. Противник уже находится под защитой Физической Неуязвимости, и его не могут поразить ни кулаки, ни даже клинки и другое оружие ближнего боя. Вчера Харуюки не успел этого заметить, но теперь увидел, что после активации способности шкала энергии Цербера начала медленно убывать. Это стало доказательством тому, что Систему Инкарнации он не использует.

Как только Цербер активировал свою технику, Харуюки развёл скрещённые перед лицом руки по сторонам.

Сложенные на спине чешуйчатые крылья с тихим звуком раскрылись. Теперь он готов использовать способность «Полёт», но энергию она тратит только во время, собственно, полёта. Правда, Полёт тратил энергию заметно быстрее Физической Неуязвимости, и в серьёзной битве их энергия подошла бы к концу одновременно.

От таймера, отсчитывавшего 1800 секунд битвы, осталось ещё больше тысячи, но все те десятки зрителей, пришедших посмотреть на бой, поняли, что сейчас начнётся решающая часть, и моментально стихли. Если бы напряжение в их глазах регистрировалось системой, то они бы смогли этими взглядами испарить весь дождь.

Хотя Харуюки всё это время не сводил глаз с Цербера, он отчётливо ощущал на себе взгляды трёх своих друзей. Более того, он всем сердцем ощущал, как болеют за него и те двое, которых здесь не было.

«Таку, Тию, Синомия… учитель Фуко, семпай. Смотрите. Сейчас я покажу всё… на что способен!»

— О-о-о! — кратко взревев, Харуюки начал движение.

Он оттолкнулся правой ногой и взмахнул крыльями для дополнительного ускорения. По сравнению с прошлым рывком этот вдвое быстрее. Капли дождя уже не успевали касаться его — их сдувало ветром — и Харуюки моментально преодолел разделявшие их десять метров. Сделав вид, что собирается таранить противника, Харуюки в последний момент скользнул вправо, заходя за спину Церберу.

Но юный гений уже знал, чем может ответить на Аэрокомбо. Если вчера он так и не смог что-либо противопоставить мобильности Харуюки, то сейчас он начал быстро вращаться на левой ноге, не давая Харуюки обойти его. Более того, он использовал этот импульс, чтобы начать средний пинок правой ногой.